8. Ведется следствие

Обшарпанное здание ОВД состояло из двух половинок, словно прислоненных друг к другу, и за счет этого держащихся вместе. Дореволюционная часть – кусок доходного дома – дополнялась послевоенной сталинской пристройкой с наполовину отвалившимися барельефами-венками и рассыпавшимися столбиками балконов. Я сразу поняла, что это здание-монстр, пожиратель душ и судеб. Хочешь – не хочешь, придется проследовать прямо в его пасть – высокую подворотню между частями здания.

В нужном нам кабинете, выкрашенном в грязно-желтый цвет, оказалось сразу три мента. Огромный хмурый верзила и худой парень-ботаник в очках дружно указали нам на третьего, представившегося как Бирман.

У Бирмана оказалась внешность этакого истинного арийца с высоким лбом, прямым носом и темно-серыми глазами, пугающими внутренней безжалостностью. Не люблю я такие взгляды – слишком прямые, слишком откровенно неприязненные, слишком бескомпромиссные.

Бирман не возражал против нашего общего с Кириллом разговора, и протянул руку для рукопожатия сначала ему. Потом повернулся ко мне, я коснулась его широкой ладони и провалилась в кошмар.

Я видела, как он бежит через осенний лес, бежит отчаянно, сбивая с веток желтые листья и капли недавно прошедшего дождя. Он боится не успеть. И очертя голову выбегает на красивую поляну, в центре которой навалены какие-то ящики, контейнеры, бочки. Он бросается вперед, к чему-то важному за этой кучей хлама, и пули встречают его на полдороге. Маленькие стальные осы впиваются в тело, смертельно жаля и убивая. Убийца выдает себя этими выстрелами и через мгновение с ним тоже покончено. Но изменить уже ничего нельзя, и рослые люди в камуфляже снимают каски…

- Эй, Маргарита Евгеньевна, с вами все в порядке?

Сколько раз я слышала эту фразу от людей. Нет, со мной не все в порядке. Потому что только что я видела смерть человека, которого все еще держу за руку. Серые глаза Бирмана сверлят меня, а я тщетно пытаюсь найти слова.

- Да, все хорошо.

Я внимательно рассматривала Бирмана, пытаясь (как и обычно - без особого успеха) понять, почему здесь и сейчас меня накрыло этаким вот мраком. Как я ни старалась, никаких других видений не возникало. Только сам Бирман, кажется, несколько недоумевал насчет моего откровенного изучения его внешности. Я заставила себя оторваться от лица потенциального героя неизвестного сражения и вникнуть в то, о чем уже, кажется, давно вещал Кирилл.

А Кирилл рассказывал о том, как мы нашли отравившуюся Осинку. В его изложении получалось, что в тот день мы и не в первый раз встретились, и не собирались проводить время вместе, он просто подвозил меня по пути, когда раздался тревожный звонок. Он, как истинный джентльмен, разумеется, вызвался помочь, потому что от меня, конечно, не было бы никакой пользы в такой ситуации. Я, как существо слабое, до сих пор нахожусь в состоянии стресса и не готова обсуждать такие ужасы. Он боялся, что я прямо там упаду в обморок, так меня потрясло случившееся.

Кирилл, обычно склонный скорее действовать, чем говорить, превратился совершенно в другого человека. Нанизывая многорядные бусы слов, он незаметно менял смысл происходившего на прямо противоположный, маскируя за подробностями суть и размывая общую картину. Речь его, плавная, быстрая, логичная все кружила и кружила вокруг бессознательной Осинки, и даже я уже запуталась в сплетенной паутине. Интересно, если его не остановить, он долго может так говорить?

Похоже, такая же мысль пришла в голову и Бирману. Оперативник прервал Кирилла на полуслове, и переключил свое внимание на меня:

- Маргарита Евгеньевна, вы в приемном покое заявили, что это попытка самоубийства. Почему?

Разумеется, он все знает. Сейчас выставит Кирилла идиотом, а меня – дамочкой, сваливающей на первых попавшихся мужчин свои неприятности. Не зря же так ехидно посматривает.

- Потому что я была в этом уверена.

- Из каких соображений?

- Осинка, то есть Олеся Блюнтер, уже пыталась покончить с собой.

- Откуда вы это знаете?

- У нее привычка сразу после попытки самоубийства звонить мне, чтобы я примчалась и спасла ее.

- Что вы имеете в виду, говоря о привычке?

- Так было два раза до этого отравления. Я решила, что это просто та же схема.

- В предыдущий раз тоже были отравления?

- Нет. В первый раз она пыталась повеситься. И ждала, пока я начну открывать дверь, чтобы спрыгнуть с табуретки. Во второй сначала перерезала вены, потом позвонила мне.

- В обоих случаях вы оказывали ей первую помощь и вызывали подмогу?

- Да.

- Вы думаете, что справились бы и на этот раз?

- Вероятно.

- Так почему попросили Кирилла Викторовича о помощи?

- Потому что он справился с этим куда лучше меня.

Кирилл казался абсолютно невозмутимым. У меня появилось странное ощущение, словно все это он и так прекрасно знал, хотя странности Осинки мы с ним не обсуждали. Хорошая мина в неизвестной игре. Достойно восхищения.

- Зачем вы взяли с собой бутылку с вином?

- Я решила, что Осинка отравилась, и подумала, что медикам понадобится знать, чем именно. В сериалах все время показывают, что доктора роются в квартирах пациента в поисках отравы или инфекции .

- Почему именно вино?

- Потому что она пила его прямо перед этим.

- Откуда вы это узнали?

- У нее было свидание с мужчиной. Обычно на свиданиях что-нибудь да пьют.

- Она сама сказала вам про свидание?

- Нет. Но возле кровати валялся использованный презерватив. А Осинка была одета в красивое белье. Логично решить, что там был мужчина.

- Где стояла бутылка?

- За прикроватной тумбочкой.

- Вы знали, что бутылка там?

- Да. Раньше я иногда у нее ночевала. Осинка обычно держала одну-две открытых бутылки возле кровати, чтобы можно было опохмелиться, не вставая. С тумбочки можно было нечаянно бутылку столкнуть, а за ней как раз получалось удобно.

- Вы узнали бутылку, в которой был яд?

- Узнала? Бутылку? Нет. А мы с ней были знакомы?

Кирилл улыбнулся. Хорошо, что он здесь. Одной было бы намного сложнее. А вот оперативник не улыбается. Поймав быстрый серый взгляд, я поняла, что он знает намного больше нас. Знает что-то плохое и думает, что мы к этому плохому причастны.

- Мать Олеси утверждает, что это вы подарили ей злополучную бутылку.

- Возможно. Иногда мне дарят алкоголь. А я обычно отдаю его Осинке.

- А вы пили то подаренное вино вместе Олесей?

- Нет. Я не пью вина. Вообще алкоголь не употребляю.

- Что, совсем?

- Совсем. Ничего спиртного.

Ух ты! Нет, я, конечно, знала, что такое признание вызывает неадекватные реакции, но чтобы сразу два интересных мужика от меня дар речи потеряли. Любуйся собой, Рита, пользуйся моментом.

Бирман думал пару секунд, выбирая между версиями - алкоголичка со стажем в завязке или просто врушка. Кажется, склонился ко второму варианту. Кирилл отложил сомнения на потом. Он явно представлял, как будет последовательно соблазнять меня французскими именными винами, XO коньяками, гавайским ромом или текилой. До него еще пока не дошло, что то, что я сейчас не пью ничего, вовсе не означает, что я не успела попробовать достаточно много мировых алкогольных брендов раньше.

Опомнившись, Бирман вернулся к происшествию с Осинкой:

- Олеся не совершала попытки самоубийства.

- А-а. Что же тогда случилось?

- В бутылке оказался довольно специфический яд. Вы оказали большую услугу подружке, прихватив с собой в больницу его образец. Без быстрого анализа Олеся скорее всего была бы уже мертва.

- Кто-то подсыпал яд в бутылку?

- Может быть, это вы?

Я растерялась. Но признала, что оперативник придумал весьма логичную версию. Мотив можно придумать, возможность у меня была. Только вот в ядах я не разбираюсь, но поди докажи это уверенному в себе менту. Кирилл положил свою руку поверх моей и тихим пожатием меня успокоил. Я покачала головой:

- Нет. Это не я.

Но Бирман уже шел в атаку с другого направления:

- Маргарита Евгеньевна, вы знакомы с Денисом Петровичем Шкуркиным?

Пытаясь собрать мысли и в бесстрастных серых глазах уловить хоть какую-нибудь эмоцию, я выдавила:

- Что с ним случилось?

Оперативник немного поиграл со мной в гляделки, но потом отступил и ответил:

- Позавчера поздно вечером Денис Петрович отравился. Вином.

- Он… жив?

- Да, но состояние стабильно тяжелое.

- Он и Осинка пили одно и то же вино?

- Да. И яд в бутылках одинаковый.

Я промолчала. Что тут скажешь. Что ни с того ни с сего я втянула только что обретенного кавалера в какую-то мутную уголовщину. Веселая я девушка, прямо не заскучаешь. То дев грязных носи, то по ментовкам шастай, теперь вот еще и с фотографом будут нервы мотать. В ответ на мои мысли Кирилл только тепло улыбнулся и весело подмигнул. Можно подумать, мы балетную премьеру обсуждаем.

Я начала рыться в сумке. Нашла три фото, которые таскала в сумке с мыслью сделать для них красивые багетные рамки, и протянула их через стол:

- Вы наверняка хотите спросить об этом. Дионис сделал для меня несколько фотографий. Вот эти, например. Готовые фото Кирилл забрал в прошлый вторник. Я забыла у него, ну, то есть у Кирилла, свой телефон, и Дионис договорился о встрече с ним.

Бирман уставился на снимки, точно видел перед собой нечто фантастически интересное. Изучив фото, он пристально уставился на мое лицо, словно пытался найти соответствие между оригиналом и художественной работой. Мне стало обидно. Вот дурак, неужели непонятно, что это я на фотках?

- Я могу оставить их пока в деле?

- Эти нет. Я сделаю вам копии.

- А это все фото, что были сделаны?

- Нет. Думаю, около сотни снимков всего было. Хороших – штук двадцать. Пять-семь вошли бы в коллекцию.

- А вы видели их все?

- Нет, Дионис отобрал снимков десять, просто для примера. Чтобы доказать, что он не замылил тему в стол.

Бирман вопросительно уставился на меня. Сзади кто-то хихикнул.

- Я имею в виду, что у него бывали работы и отснятые серии, которые никогда не печатались и не выставлялись. Когда я согласилась позировать, я была процентов на пятьдесят уверена, что и с этой темой будет так же. Что он просто напрыгается с камерой вокруг меня, а потом и думать забудет фотографии сделать.

Бирман неожиданно перебросил снимки на стол великану, до этого сидевшему в образе монументального изваяния. Тот мельком глянул на них и протянул ботанику. Ботаник поднес снимки к самому носу, отставил обратно, снова приблизил и высказался:

- Нет. Я абсолютно уверен, что нет.

Мы с Кириллом недоуменно переглянулись. Бирман забарабанил пальцами по столу и объяснил:

- Студия Шкуркина была разгромлена. Есть предположение, что искали какие-то фотографии. Мы вчера весь день там рылись. И не видели ни одного вашего фото, Маргарита Евгеньевна.

- Но должны были остаться негативы.

- Пока мы ничего подобного не нашли.

Ну неужели эта компания арийца, верзилы и очкарика полагает, что Диониса отравили из-за бесценных бумажек с моей физиономией? Нет, я, конечно, неплохо получилась на этих фотках, но зачем фотографа калечить?

Внутри у меня вдруг созрела уверенность, что в ответ на мой интерес к маме где-то тихо приоткрылась дверца семейного шкафа со скелетами. Было весьма вероятно, что я если не родная мамина дочь, то родственница. Но кто и почему мог решить, что это представляет для него угрозу? Денег в семье больших никогда не было. Старинные легенды о сокровищах прадедушки отсутствовали. Никаких фамильных брюликов, золотых дублонов и потерянных замков. Тогда из-за чего сыр-бор?

Пока я размышляла, оказалось, что Кирилл и оперативники уже прощаются. Бирман что-то разглагольствовал о том, что «ведется следствие». Журналист обещал сохранять тайну и всячески содействовать ментам в их работе. Мужчины обменялись кучей рукопожатий, визитками, какими-то непонятными шуточками.

Только напоследок Бирман повернулся ко мне:

- До встречи, Маргарита Евгеньевна.

- До свидания. Берегите себя.

В серых глазах появился невысказанный вопрос. Не дождетесь. Никаких объяснений. Никаких лишних слов.

9. Служебный роман

Следующая страница: 9. Служебный роман

Что это за звери? Те, кто за мир. А мир в каком контексте рассматривается? Как альтернатива войне. А что, есть те, кто за войну? Военные? Ну это только отдельные чокнутые.
«Талисман»