Татьяна Латукова. Ведьма в лесу (Ведьма 1.0)

39. Проигранная войнушка

Рано утром невыспавшийся Бирман встретил приехавшего за ним Влада без всякого энтузиазма:

– Кофе будешь? Я покрепче сварганю, а то глаза слипаются. Что у нас по плану?

– Лорд опять совещание собирает.

– Шел бы он… со своими совещаниями. Задолбал.

– Птичка спит?

– По-моему, это единственное, что она умеет делать.

– Что это ты такой сердитый? Она тебя покусала?

– Да если бы. Прикинь, Лорд прав насчет проблем Айратова. Рита и там свои ручки приложила. Только не с той стороны. Она банкиру помогла. И, похоже, в этом не врет. Айратов ведь к наезду готов был. Все заранее знал. И зама своего очень вовремя положил или подставил, один черт. Так что Лорд не зря бесится из-за того, что птичка и здесь нас прокинула. Остается только догадываться, что именно она Айратову отдала.

– Шустрая девочка. И знакомства у нее занимательные.

– Ума не приложу, что с ней делать.

– А ты ее не боишься?

Бирман выразительно посмотрел на друга и фыркнул:

– Разве не заметно? Весь трясусь от ужаса.

– То-то я смотрю, ты странный какой-то. А вообще, я серьезно, ты эти ее ледяные глаза видел, когда она про вокзал рассказывала? У меня от одного ее взгляда прямо все внутри замерзло. Ну, с чего бы мне, бугаю здоровому, такой ерундой страдать. Так ведь все равно до сих пор передергивает. Есть в ней что-то злое, темное.

– И что здесь удивительного? Помнишь, она сказала, что Одоевский был добр к ней. Если это добро, то зло я даже представлять себе не хочу.

– Главное, чтобы она это самое зло на наших шеях не представила.

– Да ладно тебе, достаточно ей книгу какую-нибудь подсунуть и все дела. Только не забывать кормить потом.

Влад кисло улыбнулся, давая понять, что в столь простые решения не верит, затем продолжил:

– Ситуация усложнилась. Теперь Лорд из-за нее тебя живьем съест.

– Левка что-то подозревает. Я заврался насчет того, как нашел Риткину нору. А у этого юного гения особый нюх на вранье. Но деваться теперь некуда, лучше я с ногами на табуретке еще год посплю, чем подставлюсь на укрывательстве ведьмы.

– А ты с ней вместе спи. Диванчик разложишь, места хватит.

– Ты на нее посмотри. Она же по стенке ходит, да и голова, похоже, здорово болит.

Влад в ответ неожиданно всхлипнул куда-то в чашку:

– Ой, не могу, Серега. То есть, в принципе, ты не против?

Бирман улыбнулся, сообразив, в какую словесную западню попался.

– Только Лельке не говори. Она и так мне все какую-то Вареньку припоминает. А я начисто не помню никакой Вареньки. Так, было какое-то полосатое платье.

– У Лельки на примете для тебя учительница есть. Вроде бы хорошенькая и молоденькая. Наверняка тебе ее представят: не на новый год, так в день рождения.

– И зачем мне это счастье?

– А кто тебя спрашивает? Вручат в бантике и будь счастлив, как хочешь.

– Надо у Ритки спросить насчет счастья. Не зря же полгорода ее предсказаниям верит. Пусть наколдует что-нибудь хорошее.

Бирман собирался изложить в Особняке теорию Риты и пару своих идей. Но Лорд его подчеркнуто проигнорировал. То есть просто сделал вид, что на месте районных оперов нет никаких оперов, а только стулья сами с собой разговаривают. Влад утешительно похлопал друга по плечу, когда стало ясно, что их участие в обсуждении дела – не более чем декоративное присутствие в зале.

Друзья выбрались на улицу, и Бирман мрачно заметил:

– Ты пацак, я пацак, а мистер Власть у нас – чатланин. Так вот и проигрываются войнушки.

– Черт с ним, Серега, пусть он в этих банковских разборках ковыряется. Козыри все равно у нас на руках.

– Слушай, Влад, у меня есть одна идейка. Все равно нам Лорд ничего не даст делать. Мы у него как кость в горле. Ни проглотить, ни выплюнуть. Давай сами в квартире Рогальского покопаемся?

– Да вроде там Фенек уже копался. Сказал, что ничего интересного нет. Рогальский этот оказался жутким плюшкиным, так что весь кабинет завален старыми буклетами, рекламками, переписками. Прикинь, даже календари перекидные аккуратно сшивал и складировал.

– Поехали, сами глянем. Птичка нам на блюдечке отпадную версию принесла. И не исключено, что Фенек мог что-нибудь интересное и просмотреть.

Бирман первым заметил пожилого мужчину с тростью, неторопливо прохаживающегося вдоль улицы с видом праздношатающегося пенсионера. Толкнув Влада в бок, опер тихо прошептал:

– Я за кефиром пошел, а тут космические пираты. Вон, на другой стороне Френд гуляет. Возьмем «дружочка»?

– Давай посмотрим, что он делать будет. Он ведь к Рогальским идет. Пусть идет себе. И где-то тут должны же быть люди Лорда?

– Логично. Тогда зайди в магазин, будто за пивом, звякни Лорду. Спроси, что нам делать. А я пока за «дружочком» присмотрю.

Влад вразвалочку направился ко входу в супермаркет и уже от двере й крикнул:

– Какое брать-то?

– Какое в прошлый раз брали. И сигарет прихвати.

Остановившись неподалеку, Бирман зачитался афишей о гастролях какой-то рок-группы. Но не слишком. Так, стоит человек, друга ждет, со скуки глазами по буквам скользит. Френд неторопливо шагал в сторону дома Рогальских. Несколько его быстрых оглядок подтвердили, что он опасается хвостов. Значит, надо делать все очень аккуратно.

Прошло несколько томительных минут. Френд дошагал до подъезда и скрылся за тяжелой дверью. Бирман немного изменил место наблюдения. Вроде как афиша надоела, и теперь он просто любуется воробушками на газоне. В глазах вынырнувшего из супермаркета Влада отражалось недоумение:

– Ждем. Их величества сами приедут преступника арестовывать. И мы одни. Прикинь, здесь ни наблюдения нет, ни засады.

– Класс. А что так?

– Где-то в другом месте все сидят.

– Столько народа и одну точку прикрыть нельзя? Что еще сторожить-то?

Влад только пожал плечами. Через некоторое время оперативники заметили приближающуюся по противоположной стороне парочку. Ладная крепкая женщина держала под руку светловолосого парня с остреньким носом. Парочка никуда не спешила и ничем не показывала, что знакома с двумя мужчинами, потягивающими пиво. Бирман ехидно улыбнулся уголком рта:

– Аиша и человек-лиса. Секретное оружие их величеств. Говорят, эта малышка самого Чарли на лопатки положила. А Фенек – без пяти минут чемпион. По стрельбе. Из лука. Лично я предпочел бы увидеть Гончаренко и Мерзлякова.

– Они тоже здесь.

Влад кивнул в направлении дальнего конца улицы. Там у тротуара остановилось два автобуса. Из переулка вывернул черный «мерседес» и медленно поехал по правой полосе, словно подыскивая место для остановки. Бирман метко плюнул на подставку урны и тихо спросил у Влада:

– Как думаешь, мы еще нужны или уже можем сваливать?

– Останемся. Мистер Власть слишком уж измывался над тем, что мы Ритку упустили. Спорим, он и сам сейчас слажает?

– Не пойму, что он собирается делать. Даст Френду выйти? И что дальше? Мы с тобой в качестве живого щита? Аиша вообще, похоже, без оружия.

Влад, запрокинув голову, прикончил бутылку и небрежно водрузил ее поверх кучи мусора в урне.

– Не оглядывайся, но, по-моему, наш клиент изучает обстановку из окошка над подъездом.

– То есть маньяк маньяком, но с мозгами. Опасный вариант. Но знаешь, Влад, мне тут в голову мысль пришла. Откуда все эти знакомые Рогальского знали, что Френд уехал в Америку? Скорее всего, от самого Рогальского. Зачем же ему мутить воду и выдавать двадцать разных историй вместо того, чтобы всем стройно соврать одинаково?

– Чтобы случайно не накрыли с враньем. Соврешь о режиссере, обязательно найдется какой-нибудь умник, кто знает пофамильно всех мало-мальски значимых режиссеров. А так все думают, что сами чего-то напутали. Хотя тоже слишком сложно.

– Не был Френд ни в какой Америке. Только исчез на несколько лет так, что ни слуху, ни духу, ни его самого никто не видел.

– Елки-палки, ты думаешь, он сидел?

– Ага. Есть в нем что-то такое. Тертый он калач. И вышел он где-нибудь незадолго до новой серии убийств. Фотографа бы потрясти, кто его надоумил сделать фотки Риты под мамашу? Не удивлюсь, если сам Рогальский. Думаю, Риткины родители могли знать, что происходит.

– Бедная Ритка.

– Ты только ей этого не говори.

– Опаньки, вот он, выходит.

Дверь подъезда открывалась медленно, с рвущим душу скрипом, по одному градусу, тяжело преодолевая радиус поворота. Замедление времени компенсировалось дальнейшим ускоренным развитием событий. Френд с неожиданной грацией и ловкостью мгновенно перебежал улицу и практически на ходу вскочил в чуть притормозившую потрепанную «девятку». Машина рванулась вперед под визг тормозов и шуршание шин резко разворачивающегося «мерседеса». Обе машины через пару секунд скрылись из вида.

Переглянувшись, опера рванули следом за ними. Параллельно по другой стороне улицы неслись люди Лорда. На ближайшем перекрестке в неловкой позе сидела женщина. Аиша бросилась к раненой, одновременно что-то выкрикивая в рацию. Прохожие останавливались, постепенно образуя круг любопытных вокруг пострадавших. Кто-то уже снимал картинку происшествия на мобильный. Увидев коллег, Аиша просто прокричала:

– Отскочила сама и упала.

Бирман с Владом остановились через два двора. «Жигуль» с раскрытыми дверьми стоял в центре перепаханной колесами клумбы. Возле развернутого поперек дороги «мерседеса» в непринужденной позе стоял Слава Мерзляков, один из сотрудников Лорда:

– Расслабьтесь, ребята. Они ушли. Другая машина приготовлена была. На параллельной улице. «Крузер». Без шансов. Оторвутся немного и бросят.

Бирман медленно спрятал оружие.

– Водителя рассмотрели?

– Рассмотрели. Большие черные очки особенно хорошо.

Бирман выругался, и Мерзляков улыбнулся:

– Лорд примерно тоже самое сказал. А вы-то как сюда попали?

– Ну, собственно, это мы на Френда наткнулись. Нехорошую квартирку решили навестить и – ух ты! – радостная встреча.

В рации Мерзлякова ожил голос Лорда. Из леса нецезурщины следовало, что криминальная парочка еще раз сменила машину и, в конце концов, растворилась в лабиринте мегаполиса. Где-то рядом загудели сирены. Всполошенный город стягивал к месту происшествия спасателей и журналистов.

В начавшейся суматохе Бирман отвел Влада в сторону и предложил:

– Пошли, пока Лорд тут все разгребает, попытаемся понять, зачем Френд приперся на квартиру к старому дружку. Займемся тем, что и планировали. А Колька пока свежим взглядом поищет Френда в списках «чистых совестью».

Обыск в квартире Рогальского затянулся. Почти сразу Влад наткнулся на конверт с фотографиями, о котором упоминала Рита. Разложив снимки на столе, опера разочарованно вздохнули. Ничего нового изображения странной троицы вроде не давали.

Следующей находкой стала кипа писем «для Джека», подписанных Машенькой. Изучение нескольких из них подтвердило предположение о том, что это письма Рогальскому от жены. Дат в письмах не было, равно как и содержательной части. Все они сводились к общему знаменателю вроде «Люблю, целую».

Еще примерно через два часа Бирман вытащил из дальнего угла аккуратно сброшюрованные листочки старых перекидных календарей. Медленно перелистав первую попавшуюся ветхую книжечку с почти пустыми страницами, он вдруг наткнулся на короткую запись: «День учителя. Мурад». На следующем листочке значилось: «Крымский мост. Красиво».

В памяти Сергея всплыл рассказ Риты об одном из приключений старшей Рогальской. Влад, посмотрев на ломкие листочки, восхищенно присвистнул:

– Везучий ты черт, Бирман.

Бросив копаться в стопках рукописей, великан присоединился к Сергею, и они вдвоем начали медленно и внимательно перелистывать календари.

Полдня я провела в очередных раскопках сокровищницы, а днем, после обеда, вдруг раздался звонок. Дребезжащий и словно скребущийся по железке раздражающий звук изрядно меня напугал. Не меньше полминуты я вообще соображала, что происходит. Паша привела меня в чувство, крикнув из своей комнаты что-то про телефон. Не сразу, но я нашла в прихожей громоздкий аппарат советского образца с забавным кругляшом цифр.

Сняв трубку, я услышала сосредоточенный и словно приглушенный голос Бирмана:

– Рита, быстро и четко расскажи мне еще раз всю байку про Мурада.

Я изложила печальную историю Софьи Руденко. Бирман чем-то шуршал в трубке, но не перебивал. Когда я замолчала, он короткими фразами распорядился:

– Мы нашли кое-что важное. И я сегодня не приеду. Будь осторожна, сиди тише воды, ниже травы. Читай пока книжки, я потом тебе все объясню. Пока, птичка, будь умницей.

Сережа не вернулся ни в эту ночь, ни в следующую. А я несколько неожиданно для себя погрузилась в русскую классику. Высокий слог, обнаженные чувства, благородные идеалы – что еще нужно, чтобы оторваться от действительности?

40. Семейный пасьянс

Следующая страница: 40. Семейный пасьянс

Без меня? А без меня тирания пусть делает, что хочет. Мне на это будет наплевать. И даже не наплевать, а что-то такое эфемерное, бестелесное, потустороннее.
«Талисман»