Татьяна Латукова. Ведьма в лесу (Ведьма 1.0)

74. Люди на кладбище

Я стояла у могилы, богато разукрашенной цветами, и читала надпись на огромном камне, занявшем половину очень дорогого пятачка столичной земли. «Любимой». Что ж, это была правда. Отец действительно любил ее. Каждую ее клеточку, каждое движение, каждый взгляд и вздох. Любил до одури, до сумасшествия. До семейного сумасшествия, обещающего великую, жестокую и несчастливую любовь.

Сбоку от камня был отполирован кусочек поверхности, на котором ровными маленькими буквами были выбиты имена отца и Френда. Никого ни о чем не спрашивая, я после всех экспертиз забрала тела Джека и Джорджа и кремировала останки. Урны с пеплом я отвезла в Коломну, и милая, хоть и слегка сумасшедшая (вполне ожидаемо), старушка рассыпала прах обоих своих сыновей над слиянием двух одинаково мутных рек.

Акела был немного шокирован и моим решением, и тем, что я быстро все провернула в одиночку. Мнением Кости я не поинтересовалась, хотя подозревала, что и у него было свое видение вопроса. Думаю, в конце концов, все согласились, что я была вправе сделать то, что считаю нужным. А что еще им оставалось?

Галина Симонова рассказала мне историю моего усыновления. Я не была тайным ребенком порочной страсти, я не была плодом любви мамы к брату мужа, я вообще не имела кровного отношения к Рогальским. Я была просто замерзшим вокзальным подкидышем. Однажды вечером Маша Рогальская, возвращаясь с какой-то из свиданок, услышала между свистом ветра, стуком колес и гудками электровоза непривычный звук. Под одной из лавочек платформы она обнаружила грязный сверток, в котором оказалась задыхающаяся кашлем синяя девочка. Понадобилось три года и невесть сколько ухищрений, но она все же удочерила меня…

Холодный ветерок принес мелкий противный снег и начал швырять его горстями мне в лицо, словно напоминая о том, что случилось больше четверти века назад. И где же мой красавец-братик?

Ждать пришлось еще минут пятнадцать. Наконец, высокая фигура в новой кожаной куртке неуверенно приблизилась к могиле, и я, не поворачивая головы, просто поздоровалась:

– Привет.

Акела кивнул головой и пристально уставился вглубь гранитного монолита, словно пытаясь силой взгляда разнести камень на щебенку. Я стояла молча, понимая, что ему тоже нужно время. Попрощаться с прошлым. Подумать о будущем.

Я почувствовала, что он скажет, за мгновение до того, как прозвучали слова, и вздохнула с облегчением. Он все решил правильно.

– Я забираю Анюту в Питер.

В голосе прозвучала твердость и житейская горечь.

Я представила себе камни Петропавловки и необычно яркое желтое солнце над темной водой Невы. Желтый, привезенный издалека песок, взлетающего над волейбольной сеткой мужчину в желтой майке – сильного и беззаботного. Счастливую девушку в легком летнем желтом платьице. Простую, веселую, открытую…

Почувствовав легкую встряску, я открыла глаза и поняла, что это брат взял меня за плечи и тревожно вглядывается в мое лицо:

– Рита, ты в порядке?

В темных сапфирах, таких знакомых с детства, я уловила его беспокойство обо мне. Тревогу за родного человека. Сердце заполнило щемящее чувство нежности, благодарности. Брат. Кто бы мы ни были, мама скрепила нас крепкими семейными узами. Мы всегда останемся друг для друга братом и сестрой.

– Поехали со мной. Дела подождут. Да и все уже решено. Я Анютке предложение сделал. Ты слышишь? Поехали вместе. Мы семья, Ритка. Понимаешь? Кроме тебя, у меня никого больше нет.

– Я знаю. Я приеду к вам. Правда. Только чуть позже.

Брат отпустил мои плечи и спросил, сам до конца не понимая, что хочет узнать:

– Как Кирилл?

Я пожала плечами, и он раздраженно махнул рукой:

– Дурочка. Чего ты боишься?

– Себя.

– Ясно. Лорд или Бирман?

– Причем здесь они?

– Ты прячешь глаза, Рита, вот причем.

Мы помолчали еще немного, каждый о своем. И Акела снова первым нарушил тишину:

– Ты ведь что-то скрыла, да? Все было не так, как менты сказали? Что там, во тьме, Рита? Скажи мне. Я смогу все принять. Теперь смогу. Просто расскажи…

– Я приеду в Питер. И тогда все расскажу.

– Ну, хочешь, я останусь здесь, с тобой…

– Нет, Акела. Со мной все в порядке. Не волнуйся, у нас у всех все будет в порядке. Какое-то время.

Пауза тянулась, растягивалась, удлинялась, а потом резко оборвалась:

– Ладно, мне пора. До встречи, сестренка.

Брат неловко чмокнул меня в щеку, махнул рукой и быстро ушел.

Я, подумав, добавила в свою мысленную картинку важную деталь. Весело улыбающаяся женщина в желтом платьице держала на руках малыша-годовасика. В руке малыш держал погремушку – яркий желтый шар на колечке. Издалека услышавший грохот погремушки волейболист помахал жене и сыну рукой.

Да-да, жене и сыну. Именно так. Я этого хочу. И это будет.

Я подождала еще немного, размышляя о каких-то высоких материях. Все, хватит.

«Прощайте. Мама. Отец. Дядюшка. Простите меня. За все. Да обретут ваши души в ином мире покой».

Едва я отошла от могилы, зазвонил мобильный.

– Ах ты, проклятая змея! Гадюка подколодная! Тварь подзаборная!

Голос Изабеллы доносился как из другой вселенной. И зачем Кирилл дал ей мой номер? Я слушала оскорбления бывшей подруги и шагала по широкой аллее к выходу. Остановившись в воротах кладбища, я бросила все еще говорящий что-то мобильник в мусорку. Вот так. Несколько минут я стояла совсем одна посередине мира.

Кирилл ждал меня, облокотившись на дверцу машины. Теплый взгляд карих глаз согревал лаской и подбадривал. Я поежилась на холодном ветру и медленно пошла вперед.

Я – ведьма. Я построю свой новый цветной мир.

Москва, 2010-2011, 2017

Продолжение следует...

Следующая страница: Цитаты

– Будем надеяться, малышня тебя не покусает. Но если набросится, ты держись. Мы убежать успеем.
«Привидение на просеке»