Татьяна Латукова. Ведьма в лесу (Ведьма 1.0)

62. Домик в деревне

Поездка в багажнике оказалась для меня непростым аттракционом. Я болталась по днищу багажника, царапаясь о какие-то рассыпанные мелкие железки. Пытаясь удержаться от ударов головой, я тщетно упиралась посильнее ногами и только зазря измочалилась. Светлая мысль попытаться прикинуть, куда именно меня везут, испарилась бесследно на втором или третьем лежачем полицейском. Машина подпрыгивала, я подпрыгивала вместе с ней, а затем всей тушкой плюхалась обратно. Руки быстро затекли, и я перестала чувствовать – есть ли там еще в конце моих конечностей растопырки, именуемые пальцами.

Но все, даже самое плохое, когда-либо заканчивается. Это такой вселенский закон движения времени. Закончилась и моя поездка. Крышка открылась, и я увидела ярко-синее небо. Пронзительно чистое и глубокое осеннее небо. Красота, что и говорить.

Резиденцией маньяка оказался огромный недостроенный дом с большущей ямой рядом. С первого взгляда было понятно, что махину давно забросили, и другой вселенский закон – увеличения энтропии – с чувством удовлетворения начал приводить местность к исходному состоянию. Нарядный фасад потерял задуманный лоск, кое-где пустые рамы, очевидно, приманивали птиц, размеченные тропинки давно заросли травой. Но крутизна замысла все еще поражала воображение.

Френд довольно грубо протащил меня внутрь дома, заставил подняться по недостроенной лестнице и втолкнул в большую комнату с наглухо заколоченным фанерным щитом окном.

– Машенька, побудь здесь немного, я должен уладить кое-какие дела.

Голос прозвучал лелейно, и я всерьез начала вспоминать все чертовы учебники по распознаванию типов личностей, поведенческих мотивов и прочей лабуде. Ну, что-то же должно мне помочь понять, где у этого придурка включаются тормоза? А если даже тормозов нет, какой-нибудь стоп-кран должен быть запроектирован? Даже не явный, а инстинктивный, природный? Мне нужно продержаться хотя бы пару дней.

Тупые сценаристы. Глупые сказочники. Во всех ваших идеях нет ни грамма реальности. Где?! Где белые рояли в углах моей темницы? Где случайно оброненные преступниками ножи, чтобы освободить руки? Где хотя бы железные пластины или осколки стекла? Почему здесь нет выставки огнестрельного оружия или хотя бы пары образцов самурайских мечей? Зря я так с ходу отвергла идею Бирмана о запасе чего-нибудь опасного. Френд меня, конечно, обыскал, но ведь не так тотально.

Умная я всегда. Особенно потом.

О! Я зря ругалась. Вон в углу, за картонками, валяется что-то. Ну-ка, посмотрим. Оказалось, что простое действие по доставанию предмета руками, связанными за спиной, больше всего похоже на выступление клоуна-неудачника. И публике не смешно, и самому противно. Когда же я разглядела добычу, я минут десять вдохновенно вспоминала все известные мне ругательства.

В фильмах героиням в разорванных одеждах обязательно под руку кладут что-нибудь вроде тяжелого гаечного ключа или кухонной вилки. Мне подложили розовый кукольный чепчик с красным бантиком. Кто-то там, наверху, просто угорает от моего вида. Когда помру, я с вами всеми разберусь. Боги, демоны – на все будет плевать. Я такое там, в вашей загробной богадельне, устрою…

Поорав немного и исчерпав запас обидных обзывалок, я боком улеглась на полу и попыталась отключиться. Ничего не вышло. Организм, взбудораженный происходящим, категорически отказывался игнорировать сигналы опасности и расслабляться. Выберусь из этой передряги, пойду на курсы аутотренинга. Буду денно и нощно тренироваться, чтобы научиться засыпать по команде мозгов, а заодно и просыпаться в нужный момент.

Ладно, Рита, заснуть все равно не удастся. Давай, думай. Учебники – учебниками, и кое-как вымученные экзамены с трояками в зачетке – всего лишь странная игра условностей, где и экзаменаторы, и студенты разыгрывают известные роли. Теперь у тебя не практический семинар и не экскурсия в центр реабилитации жертв насилия. Ты сама вот-вот станешь жертвой насилия. И убийства. Думай, Рита.

Что я знаю? Что Френд чокнут на маме. Что теперь он почему-то уверен, что я – воскресшая она. Что явное умопомрачение на женщине не останавливает этого психа от весьма жестокого обращения с этой женщиной. Что Френд – убийца мужчин, которых так или иначе считает обидчиками своей прекрасной волшебницы.

Зачем он похитил меня? Если бы дело было только во влечении, он легко мог получить все, просто напав на меня в моей же норе. Тем более что когда он начал слежку, я о его существовании еще и не подозревала. Значит, есть что-то, что я должна сделать или сказать? Что??

Мамуленька, дорогая моя, там, на небесах, очнись от радостного забытия кошмаров бытия, пошли мне знание о том, как мне надо себя вести, чтобы выиграть время?

Левка, светоч вселенной, пошли мне из своего безопасного кабинета светлую мысль. Ты должен разбираться в этих хитроумных завихах мозгов. Чего этот урод от меня хочет?

Как нам всегда хочется, чтобы кто-нибудь помог, а? Брось, Рита, глупости придумывать. Передача мыслей на расстояние – вещь пока недоказанная. Равно как и общение с душами умерших. Думай сама.

Словно в ответ на здравые размышления умная мысль всплыла из глубины моей собственной памяти. Ритуалы. Многие маньяки следуют ритуалам. Френд не мог изнасиловать и убить меня в моей собственной квартире, потому что это было бы неправильно. Это не согласовывалась с тем, что он однажды придумал в качестве обязательного сценария «путешествия к свету».

Свет. В письмах Джорджа часто встречалось что-то про «подари мне свет». Он умолял об этом прекрасную волшебницу, называл ее светом своей души и разными прочими слащавыми глупостями. Значит ли это, что волшебница должна «подарить свет» по доброй воле? Кажется, где-то говорилось про достойную награду. Секс становился наградой за какие-то дела? Какие? Убийство любовников? Мама знала про убийства? И провоцировала их, соблазняя глупых и бестолковых мужчин на подоконниках и в рабочих кабинетах? Нет, не верю. Она в чужих объятиях просто забыться хотела, убежать от реальности.

В любом случае, моя единственная надежда – затянуть процесс «дарения света» настолько, насколько хватит сил. Где-то в городе целая толпа умных и сильных охотников за монстром идет по следу, и чем спокойнее и мудрее я буду, тем больше шансов, что им хватит времени найти меня и Анютку. Живыми.

В маленький круглый глазок от выпавшего из фанеры сучка я видела, как на землю опускается тьма. Постепенно и неотвратимо планета поворачивалась другим боком к светилу, отдавая существ на этой стороне во власть богов и богинь ночи. Наконец, в окружающей затхлой и неподвижной темноте остался маленький овальный кусочек чистой и глубокой темноты – окошко в далекий космос. Из космоса мне подмигивала маленькая звездочка. Где-то там, далеко-далеко, под светом звезд расцветали неведомые сады. Суетились люди в загадочных и непонятных городах. Решали свои проблемы. Возможно, где-то там, в свете этой звезды, есть другая девушка, которая смотрит сквозь дырочку на наше солнце и мысленно просит о помощи. Держись, милая, держись, сестричка. Кто-нибудь поможет. Кто-нибудь услышит.

Время шло медленно-медленно. Не то, чтобы я торопила события, но чем больше я буду ждать каких-либо действий в напряжении, тем меньше шансов, что я их дождусь в адекватной форме. Не хотелось бы трое суток провести в нервотрепке, чтобы потом в критический момент взять и вырубиться.

Шум. Машина. Приближается. Кто-то приехал.

Серьезный степенный человек неторопливо вычитывал рукопись. На самом деле это была, разумеется, не рукопись, а распечатка. Очередная версия книги об относительности миров и множественных вселенных. Хорошая книга получилась. В меру разумная, в меру загадочная. Надо будет следующую написать про параллельные миры. Несколько цитат из Хокинга, несколько из Кинга, а основная часть – история одного вроде бы безумца. Славный получится коктейль.

– Джек, я Машкиного хахаля привез.

Джек поморщился, прерванный на середине обдумывания пришедшей в голову идеи еще одной книги. Но смысл сказанного поразил его настолько, что идея выскользнула из его головы. Он переключился на друга:

– Которого?

– Как это, которого? Мента чернявого.

– А другой?

– В памятнике архитектуры сидит. Приклеился. Даже пожрать не вылезает.

– Где журналист?

– Не знаю. Из больницы выписался, домой не доехал. Есть мысль, что у бабы осел. Ну, вертихвостка там рядом все крутилась, то к дочке звезды липла, то Маше зубы заговаривала.

– Завтра разузнаешь все толком.

– Не дрейфь, прорвемся. Возьмем всех. Машенька спит?

– Я не проверял. Но в ее комнате тихо.

– Ты с хахалем где разбираться будешь?

– Затащи его в дом и оставь у лестницы. Я сейчас же и займусь. Потом все приберешь и поедешь за журналистом и вторым ментом. Сделаешь все хорошо - завтра сможешь рассказать Машеньке про свет.

– Джек… ты правда хочешь?..

– Ты достоин награды, мой друг. Настоящей награды. Маша должна подарить тебе свет. Ты же так долго ждал.

Джордж вдруг затрясся, словно в лихорадке:

– Боже мой, Джек…

– Эта Маша особая, Джордж. Волшебный свет специально для тебя.

– Джек, брат мой, я все для тебя сделаю. И Машенька будет моя… Мой свет…

63. Разговоры, разговорчики

Следующая страница: 63. Разговоры, разговорчики

- Того гляди, какое-нибудь прорицание про короны отхвачу, а потом все сцены мира придётся усеивать трупами. А я, может, театр не люблю. И трупов побаиваюсь.
«Привидение на просеке»