Татьяна Латукова. Ведьма в лесу (Ведьма 1.0)

54. Большой концерт

Во всяком самом безупречном плане есть изъян. И если план срабатывает, это не значит, что дефекта нет. Просто он не проявился. В моем плане воскрешения Ривки изъянов было как звезд на куполе планетария. Они ждали своего часа. И в один конкретный вечер не замедлили высветиться все разом.

Я почти не заметила дороги до клуба. Казалось бы, еду по улицам одного из самых дорогих городов мира на сногсшибательной машине. Рядом – красивый интересный мужчина. Где-то неподалеку следует охрана. И еду не куда-нибудь, а в известный ночной клуб-ресторан. Все прожигательницы жизни умирают от зависти. Что ж так хочется бросить все и слинять по-тихому в какой-нибудь милый провинциальный городок?

В подробности сценария меня не посвятили (сыру знать устройство мышеловки не обязательно). Поэтому я была второй раз за день шокирована, когда дверцу машины открыл элегантный Лорд. В светлых брюках и шелковой рубашке «а ля рюс» навыпуск. В золотых очках модели «Лаврентий Палыч». И с серьгой в ухе. С золотым колечком, аккуратно охватывающем мочку уха. Отпад…

Опять же, и почему на мне одето не вполне приличное недоразумение? Так бы подошло маленькое обтягивающее платье с заманчивым, но приличным декольте. И сумочка-конвертик. И лодочки на шпильке… Кто бы мне раньше сказал, что кавалеров надо искать в уголовном розыске. Мэл смеялась бы минут пятнадцать. Минимум…

Вечер шел своим чередом. Френда не было. Началось представление.

За пару номеров до своего выхода я поняла, что по-серьезному волнуюсь. С чего бы это? С того, что мне не плевать на мнение тех, кто мой танец увидит? Когда такое было в последний раз? Не помню. В школе вроде был какой-то спектакль, где я была третьей ромашкой справа во втором ряду. Мама приходила, и я волновалась, что забуду слова песни, которую все двадцать ромашек пели хором.

Я уже стояла за кулисами, когда сзади на мои плечи легли теплые руки, и мягкий голос Левки проговорил в самое ухо:

– Рита, не волнуйся. Я поменял музыку. Не думай больше не о чем. Иди и танцуй. Станцуй для меня. То, что ты слышишь. То, что ты чувствуешь.

Я сделала три небольших шага вперед и оказалась перед собравшейся публикой. Ранящие душу звуки поплыли над залом. Страстные и страдающие, холодные и обжигающие, тихие и заполняющие собой мир. Выбор Левки меня ошеломил. Мы же в клубе, а не в соборе каком-нибудь. Здесь люди пожрать собрались, а не о вечном поплакать. И эта музыка не нуждалась в танце. Она была прекрасна сама по себе.

Столетия битв за жизнь и счастье. Возвышения и падения. Экстаз и предельное отчаяние. Богиня Времени сокрушает все. Рассыпаются в пыль руины городов, разносится ветром прах старых библиотек, забываются судьбы, погибает любовь, и босоногая богиня смеется над надеждами и мечтами людей. А потом приходит новое мгновение, и богиня возрождает все снова: великие цивилизации, гениальные книги, мудрых магов и вечную любовь. Нескончаемый рисунок колец и спиралей сплетается в ткань мироздания, а богиня все танцует и танцует…

Я замерла. Последний звук растаял где-то в зале.

Левка улыбался мне неземной улыбкой. Чудак, убери это выражение с лица, а то толпа с большим крестом и терновым веночком из-за угла подтянется, а мне роль любой из Маш при твоем искалеченном тельце совсем не улыбается. Я серьезно.

Лорд торжественно протянул мне большой букет темно-красных роз. Раскрывшиеся чашечки цветов еще хранили волшебный аромат, но процесс разрушения уже был запущен.

– Спасибо, Серго, но… можно я их отдам кому-нибудь? Не обижайся, но я срезанные цветы не люблю. Они мертвые.

Черные бархатные глаза изумились:

– Да ты что, они свежие, я специально заказал сегодняшней срезки.

– Все равно.

Почему я не додумалась предупредить, что не надо мне дарить цветов? А с другой стороны, если бы никто и не планировал дарить мне цветов, как бы это выглядело с моей стороны? Как разводка на то, что я хочу, чтобы мне подарили цветы. От которых я все равно бы отказалась. Замкнутый круг какой-то.

Интересно, видел ли Бирман мой танец? Куда он подевался?

После короткой неразберихи сыр в компании кавалера с серьгой занял один из лучших столиков в центре зала. И углубился в тонкости средневековых традиций целомудрия. Вероятно, это мой костюм навеял Лорду такую специфичную тематику. Откровенно разглядывая мою грудь, мистер Власть вещал что-то о чувстве достоинства у женщины и необходимости соблюдения нравственной чистоты. Честное слово, еще немного, и он договорился бы до очередной оплеухи. Но тут я отвлеклась.

Толстый лысый мужчина в заметном подпитии, вольготно развалившийся у барной стойки, слишком пристально рассматривал меня. И явно не просто так. Вспомнит? Узнает? Подойдет?

Все три ответа оказались положительными. Мужчина сполз с высокого табурета и направился прямиком ко мне. Судя по движениям незнакомца, он уже успел хорошо накачаться алкоголем. Небрежно прихватив тяжелый стул от соседнего столика, он уселся напротив меня так, как если бы Лорда рядом просто не существовало. Я почувствовала, как где-то сзади напряглись спины оперативников.

– Деточка моя, я к тебе.

Я быстро накрыла руку Лорда своей ладонью. Сжав пальцы, я послала спутнику мысленный сигнал не двигаться, не отрываясь в то же время от мутных глаз нового участника представления. Икнув, мужчина перешел сразу к откровениям:

– Детка, ты помнишь дядю Геру? Помнишь, сладенькая, как мы с тобой развлекались? Ты такая славная девочка.

Бедные люди – охотники. Расставляют ловушку для кабана, а через нее напролом ломится медведь. Перестраивают все под медведя, а из леса выходит кабан. Зачем мне теперь-то этот урод, когда охота идет за Френдом?

Между тем дядя Гера распустил слюни по полной:

– Курочка моя нежная. Пойдем со мной. Герочка все тебе отдаст, только станцуй еще разок для меня. Только для меня. Как тогда, помнишь?

– Не-а. Не помню. Расскажи.

Надо же, я еще не забыла зазывных хриплых интонаций, которые почему-то считаются возбуждающими. По-моему, это исключительно штамп, затиснутый в головы мужчин литературой и телеком. Но Гера повелся, начав заполнять пробел в моей памяти:

– Мы с тобой веселились, детка. Очень хорошо веселились. Ты такая свежая, такая милая. Я хочу тебя. Пойдем, дядя Гера сделает тебе хорошо.

Я вонзила пластиковые ногти в дернувшуюся руку Лорда. Почему они решили, что именно мистер Власть будет выслушивать эти откровения? Бирману было бы проще, вряд ли его можно хоть чем-нибудь удивить из моего «веселого» прошлого.

– Я же не одна, милый. А ты слишком пьян.

Гера вытащил из кармана пачку денег и бросил ее на стол перед Лордом:

– Я перекуплю ее у тебя. Я хочу ее. Сейчас.

К моему ужасу с совершенно непроницаемым лицом Лорд выдал:

– Как насчет миллиона?

– Ха, всего-то. Пойдем, цыпочка, я тебя в шелк одену.

– Евро... – добавил Лорд, и Герочка начал смеяться. Вытерев слезы, он наклонился к Лорду и доверительно поделился:

– Ты, молокосос, да ты хоть знаешь, что за эту бабу отдать можно? Я за нее двух человек положил. Надо будет, и тебя, теленочка, положу. Ха-ха. На заклание.

Повернувшись ко мне, Гера добавил:

– А давай, милашка, как тогда: победитель получает все?

Неслышно подошедшая официантка принесла бутылку вина и уверенно налила красивые бокалы на тонкой ножке до половины. Вероятно, персонал хорошо знал вкусы дяди Геры и решил, что сделка состоялась. Глупо. Гера уже набрался крепких напитков. Зачем еще и вином лакироваться? Особенно, если и впрямь собираешься заняться любовными утехами?

Гера протянул мне бокал с вином, я его взяла, но поставила обратно на стол.

– Ну же, курочка, давай повеселимся. Давай, заведи нас. Попробуешь нашей крови. Я же помню, тебе это по вкусу…

Лорд вдруг сделал поразительную вещь. Он включил свою властность на какой-то другой уровень мощности:

– Гера, вам пора уходить. Отправляйтесь домой и ложитесь спать.

Лично мне захотелось немедленно выполнить все перечисленное. Причем маршем и с выкрикиванием приветственных лозунгов. Дядя Гера неловко встал, покачался, сделал несколько шагов в сторону, но потом отчаянным броском вернулся обратно:

– Курочка… без курочки не пойду…

Сокрушенно покачав головой, Серго грустно спросил у меня:

– И часто к тебе так цепляются?

Ой-ой, неужели Лорд еще ничего не понял? Кто кого здесь ловит? Бирман промолчал о моем позоре? Или отказался от затеи предупредить Герочку о близкой для него вселенской катастрофе в виде Френда?

Вспомнив о Френде, я осторожно оглядела зал. Может, он уже здесь? Яркие платья, костюмы, блеск драгоценностей расплывались пятнами, в которых я никак не могла сориентироваться. Кто из этих красивых людей на моей стороне?

Стальные глаза нашли меня сами. Бирман стоял у барной стойки и обнимал экзотическую девушку. Раскосый волевой взгляд Амазонки выразил что-то вроде поддержки. Спасибо, милые. А теперь подскажите, что мне делать.

Я повернулась к ним чуть боком и показала на уровне стула три пальца, потом, словно невзначай, поправляя прическу, резко провела ребром ладони по своему горлу. Потом показала четыре пальца и ткнула указывающим жестом в Геру. После короткого замешательства Бирман понял.

Сережа повернул ладонь правой руки вверх и качнул ей вверх. Встать. Нужно встать. Две руки сложились в лодочку, которая покрутилась влево-вправо. Танцы? Боже, он хочет, чтобы я прикоснулась к этому козлу? Ладонь показала на арку входа. Выйти.

О'кей. Пару раз плюнуть. Я еще и драконов ловить умею…

Я протянула к дяде Гере руку:

– Герочка, а пойдем-ка, милый мой, станцуем. Ну-ка, обними свою курочку и напомни, как это у нас с тобой было.

Лорд крепко сжал мои пальцы в своей ладони. Черные глаза пытались мне что-то сказать, но я ему только подмигнула, стрельнув глазами в направлении бара:

– Я сейчас вернусь.

Гера лихо опрокинул в себя вино из моего бокала. Вцепившись в мое плечо, он рывком вытащил меня из-за стола и крепко прижал к своему мешковатому телу. Когда-то Гера наверняка был неотразим, но возраст и алкоголь брали свое: он не столько повел меня в нелепом танце, состоящем из хаотичных переставлений ног, сколько повис на мне, не в силах скоординировать свои перемещения. Единственное, что у него отлично получилось – ущипнуть меня за пятую точку.

Я приложила немало сил, двигаясь с Герой к арке входа. Окончательно окосевший «неизвестный герой моего романа» сделал две попытки втравить нас в неприятности, задевая по дороге другие пары. Но, к счастью, сопляки в этих других парах не посчитали нужным ввязываться в скандал.

Я не успела ничего сообразить или хоть как-то среагировать. Едва мы переступили порог зала, Герочка оказался повержен на землю со стиснутыми в наручниках руками за спиной. Несколько крепких ребят в безукоризненных костюмах быстро вынесли его куда-то дальше в вестибюль и вбок, в служебные помещения. На сцене по-прежнему голосила певица, люди спокойно ужинали и решали свои проблемы. Никто ничего не заметил.

Я вопросительно посмотрела на оставшегося рядом со мной Гончаренко. Хоть какое-то утешение – на нем был помятый костюм, явно знавший лучшие времена. Отцу трех детей-школьников не было дела до ресторанов и балов.

Григорий Семенович отрицательно покачал головой:

– Нет. Не показывался.

– Можно я выйду на пару минут? Подышу свежим воздухом.

– Давай, умничка. Только не одна, Серегу вон возьми.

55. Ведьма ручается

Следующая страница: 55. Ведьма ручается

Промелькнула весна, уже лето, и девчонки у реки поют что-то тягучее о любви, а я не могу отвлечься. Пишу и думаю, покормила ли я куриц?
«Привидение на просеке»