Татьяна Латукова. Браслет. (Волшебные вещи - III)

9. Рыбалка диктатора

Рябь берёзовых прутиков сменяется тёмно-зелёной ёлочной волной и теряется в середине серо-синего платка воды, брошенного между бархатно-луговых холмов и колюче-лесистых равнин. На поверхности озера изредка расходятся круги, но что их вызвало, двум сидящим у края воды рыбакам неведомо. В общем, они об этом и не задумываются, наслаждаясь последним тёплым вечером уже ушедшей осени.

Алексей Орлов сидит на массивном чурбаке с удочкой, спокойно наблюдая за ленивыми движениями озёрной травы, успевшей за день выбраться из утренней ледяной оправы, и готовящейся создать новый причудливый узор. Ворон полулежит в раскладном кресле. Его удочка воткнута в берег и пристроена на рогатку, оставаясь нетронутой с момента начала рыбалки.

После долгой тишины, потянувшись, Ворон негромко замечает:
– А не прогуляться ли мне по окраинам тирании?

Алексей чуть поворачивается и отвечает:
– Не заходи так издалека. Все уже знают, что ты собрался в Запредельск.
– Фил справится с рабочей текучкой. Он уже два месяца справляется, никто и не заметил. То, что я буду получать из-за бугра, буду пересылать тебе в обычном режиме. Да и все виды связи к нашим услугам.
– Волшебница будет скучать. Особенно по твоим урокам.
– Волшебница отлично стреляет, энергично изображает боксёрско-танцевальный поединок и преуспела в изведении всех своих охранников. А мировое сообщество сыто диссертациями о наших песнях, рунах, мегалитах и прочих культурных артефактах. Как только наша неординарная пружинка заикается в телестудиях насчёт нашего великого наследия, у ведущих физиономии в спиральку сворачивает. Поверь, она с нетерпением ждёт, что я отрою в Запредельске забытый караван с какими-нибудь совершенно непредставимыми волшебными вещами. И она сможет утереть нос всем этим задавакам.

Чуть помедлив, Алексей констатирует:
– Твои отлучки чреваты… как бы это сказать… всплесками. В Чёрной крепости.
– В текущей ситуации само моё существование провоцирует массу самых разнообразных всплесков. И совсем не в крепости. Интриги затронули уже и правительство, и твоих референтов, да и всю нашу верхушку. И новая жена босса Сесилия везде болтает, что боится меня до угрозы выкидыша. Я не буду проверять, так ли это. Я уеду, и всем будет спокойнее.

В ответе диктатора звучат строгие и властные нотки:
– Мне – нет. И я готов употребить свою власть для успокоения интриганки.
– А в этом государстве диктатору нечем больше заняться?
– А в этом государстве я решаю, чем диктатору заниматься.

Что-то всплывает из глубины и толкает снизу грань между водой и воздухом. Возмущение передаётся от капельки к капельке, и концентрические круги расползаются по плоскости, постепенно пряча, где именно находился их общий центр. Воздух холодает, но безветрие обманывает людей, распахнувших куртки.

После паузы Ворон неторопливо излагает диктатору свои соображения:
– Я тебе информацию для размышления подкину. И тебе будет спокойнее, что я там, в Запредельске. Видишь ли, в Запредельских горах много людей пропадает вовсе не в поисках Тропы. Экспедицию археологов не нашли. Геологи целой командой бесследно растворились в лесу. Студенты-альпинисты исчезли вроде бы в трёх шагах от многолюдного места.

Алексей спокойно кивает, подтверждая, что знает об исчезновениях. Ворон рассказывает:
– Помнишь, мы обсуждали, что соседи наши, с кем мы по горам граничим, в последний год недоверчивы к тирании вплоть до громких и неумных заявлений, для которых вроде бы нет никаких причин? Ладно, грубости страны фиалок мы списали на фанатизм Джинна. Но откуда в остальных недоверие и опасения? Так вот, Мастер Сен Ту приватно поделился со мной россказнями крестьян недоступной страны об отряде вооруженных мужчин, который время от времени если не терроризирует верхние деревни, то просто показывается в горах. И Чайка рассказал, что они со своей стороны в предгорьях держат усиленный контингент пограничников и три отряда быстрого реагирования. В прошлом году у них целый посёлок разграбили. Бандиты с гор.

Диктатор резко поворачивается и ошеломлённо восклицает:
– Чёрт возьми… Почему мы ничего не знаем?
– Потому что мы повторили ошибку предков. У нас новый Атаман в горах сидит. Новая банда. И сидит она на нашей земле, с нашей стороны границ. Мы их снабжаем продовольствием и оружием. Через нас они вывозят добычу. Мы их покрываем.

Шокированный Алексей пытается решительно возразить:
– Нет! Не может быть.
– Может. Подсекай!!

Вздрогнув от возгласа Ворона, диктатор резко дёргает удочку вбок и вверх. Гирлянда поплавка, грузил, крючков ненадолго взмывает в воздух, а потом падает обратно в воду. Вздохнув, Алексей аккуратно перезакидывает удочку и усаживается на чурбак.

Ворон разочарованно охает и посвящает правителя в свои сомнения:
– В Запредельске очень многое определяет Ваня Голубев. И меня настораживает скоротечность его романа с девчонкой-собачницей. Сработал у меня на неё внутренний сигнал тревоги. Необъяснимый, но чёткий, как сирена. Я копнул вокруг, вроде не к чему придраться. И всё же что-то есть.

Алексей, подтянув поплавок, немного раздражённо предполагает:
– Первые признаки паранойи в опричнине?

Скорчив вредную гримасу в спину диктатору, Ворон поясняет:
– Сначала у меня возникло подозрение, что это очередной подкат к боссу. Потом я решил, что девчонка ищет контакта с Волшебницей. Но нет. Бусинка сразу и прочно приклеилась к Ваньке. Философ никогда такого прессинга со стороны слабого пола не испытывал, мозги, ясное дело, сразу уплыли. Но зачем Бусинке нужен этот светлый ум, непонятно.
– Твои рациональные мозги иногда подводят тебя в самых простых вещах. Бедная золушка с рабочей окраины оказывается на роскошной вилле, обедает в диктаторском дворце, посещает приёмы и премьеры. Какие ещё нужны причины?
– Она навязала Балде мысль, что он должен взять её с собой в Запредельск. Зачем?
– Может, это любовь?
– Не знаю… Тяни!!

Алексей вытягивает удочку, думая про себя, что на месте всей местной рыбёшки он бы уже прятался под корягами на противоположном конце озера.

Ворон наклоняется вперёд, заинтересованно следит за процессом обратного погружения рыболовных штучек в воду, потом откидывается на спинку кресла, вытягивает ноги и продолжает болтовню:
– Аня Круглова разбирается в драгоценных камнях. И не просто разбирается, она имела с ними дело. Она может прикинуть вес, понять качество камня, дать примерную оценку. Но по каким-то причинам Бусинка эти свои знания пытается скрыть, хотя и делает это неумело. То несёт заведомую чушь, то проговаривается в тонкостях.
– Я думаю, она тебя попросту боится.

Проигнорировав это, в общем-то, здравое замечание, Ворон рассуждает:
– Я потолковал с Самуилом Хроновым. Ювелирный мир мал и тесен, Самуил знает всех. Но он ничего не знает о Бусинке. Совсем ничего.

Сзади раздаётся весёлый голос Шута:
– Так ты ради этого к ювелирам на выставку заявился? В парадной форме госбезопасности? Представь, Лёшка, это чучело пиджак с погонами у Димки одолжило, фуражку у Фила заняло, плащ кожаный из гардероба Марка и вовсе без спроса позаимствовало. Как ювелиры перед своими витринами всё это в одной композиции узрели, так в аптечном киоске три партии валерьянки за один день смели.

Ворон криво улыбается, но в наползающих сумерках этого почти не заметно. Подошедший Павел подтаскивает на пятачок, где расположился Ворон, ещё одно кресло и устраивается в нём, закутавшись потеплее в толстую куртку. Топот ног и скрип перекладин кресла разносится над водой какофонией несовместимых звуков. Алексей, мысленно чертыхнувшись, предполагает:
– Может, Самуил счёл, что ему выгоднее сохранить мир с кем-то, кто для него значимее полковника госбезопасности?
– Нет, не может… Клюёт!!

Алексей мычит себе под нос что-то ругательное, встаёт и вручает Ворону удочку:
– Всё, сил моих больше нет. На. Лови.
– Нее, я не люблю ловить. Я смотреть люблю.

Диктатор неторопливо уходит к огням домика в лесу. Паша, наскоро смотав удочку Чародея и ту, что лежала на рогатке, небрежно забрасывает их в стоящий неподалёку ящик. Усевшись обратно в кресло, он спрашивает:
– Чёрная птичка распушила хвостик?
– С чего ты взял?
– Твоё пристальное внимание к чужой девчонке настораживает.
– Красивая девчонка. Отчего бы её вниманием не побаловать.

Поморщившись, главный опричник недовольно опровергает сказанное:
– Тебе не Бусинка нравится. Тебе светлый голубь приглянулся.
– Может, и так.

Павел выразительно кривится и пренебрежительно замечает:
– Вляпаешься в неприятности, пеняй на себя. Я тебя спасать не буду.

Ворон пожимает плечами:
– Не спасай.

Ночная тишина опускается на землю. Тают круги на воде, и озёрная гладь превращается в тёмное зеркало отражений медленно заполняющих небосвод светлых точек. Ароматы дня сменяются чистой прохладой, над остывающей землёй ползут отдельные язычки тумана.

Зябко поёжившись, Павел встаёт и кивает в сторону домика:
– Пошли спать.

Ворон лениво машет рукой, показывая на тёмный силуэт, приближающийся вдоль берега:
– Вон служивый к нам плетётся. И наверняка за тобой. У милашки Сесилии очередной беременный всплеск, и она хочет, чтобы ты сидел рядом и гладил будущего принца через животик.

Встав и потянувшись, исчадие ехидно прощается:
– Спокойной ночи, молодожён.

0  |   1  |   2  |   3  |   4  |   5  |   6  |   7  |   8  |   9  |   10

Следующая страница: 10. Поручения и просьбы

Ну, повопили бы за океаном разные полосатые дядьки, так что с того? Дело их такое политическое – дебаты устраивать в ассамблеях разных. Пусть ассамблируют.
«Талисман»