Татьяна Латукова. Браслет. (Волшебные вещи - III)

7. Роковое сокровище

Обеды у диктатора, сначала вызывавшие в Бусинке благоговейный трепет, теперь заранее представляются скучнейшей обязанностью. Кухня у Чародея простая, никакого особого этикета не существует, но выслушивать долгие рассуждения Ивана и сложные монологи Ворона невыносимо. Споры между философом и полковником вспыхивают по любому поводу, и Чародею, очевидно, нравится слушать эти эмоциональные прения. Волшебница же, сморщив носик, с лукавой улыбкой исчезает ровно через пару секунд после уплетания скромных порций. После обеда у неё обязательно начинается репетиция. Видимо, того балета, где красавица всё время спит.

Бусинке исчезать некуда, репетиций у неё нет, и она мается словесной вязью, в которой почти ничего не понимает. Ивану она неизменно сообщает, что целиком и полностью разделяет его точку зрения, и это единственное, что его немного раздражает. Иногда он нелогично тратит ещё пару часов на то, чтобы растолковать подружке аргументы Ворона. Бусинка понемногу учится прерывать эти лекции и делать вид, что она всё поняла.

К радости Бусинки на этот раз Ворон и Волшебница встречают гостей у ворот дворца. Хмурая Волшебница нацепила длинное пальто невероятного бирюзового цвета. Улыбающийся Ворон дополнил обычную бесформенную чёрную куртку полосатой жёлто-коричневой шапочкой, которая создаёт отвратительный диссонанс с бирюзой. Парочка полковника и танцовщицы выглядит карикатурно, и попытки Ворона изобразить некую галантность лишь подчёркивают несовместимость.

Заметив Ивана и Бусинку, Ворон с радостной интонацией выдаёт:
– А вот и Ваня-Аня. Не знаете, кого бы диктатору расстрелять?

Бусинка знает, и уже открывает рот, чтобы огласить весь список, но тут полковник добавляет:
– Можете не рассчитывать на вкусный супчик. Обед внезапно отменился. Прикиньте, один наш старый знакомый, знатный плейбой, прислал бывшему дружку свежеиспечённый сценарий гениальной саги про любовь императора и цирковой акробатки. Собирается уложиться в две серии часа по три с половиной каждая.

По сдержанной реакции Ивана Бусинка догадывается, что философ не понял сказанного. Ворон машет рукой и добавляет:
– Ясное дело, у нас на этой почве резкое обострение репрессий. Пружинку вот уже послали к чёрту. А главное злодейшество занят в гареме. Пришлось бедненькому исчадию взвалить на свои хрупкие плечи эту нелёгкую посылку.

Волшебница энергично бьёт Ворона кулачком по плечу:
– Заткнись!

Полковник смеётся и невозмутимо предлагает:
– Давайте отвлечёмся от ужасов тирании. Пусть Чародейчик ногами потопает, пинками диктаторскими душу отведёт. Кабинет министров пусть потрясётся. Во всех смыслах. А мы приобщимся к прекрасному. Я только что вип-посещение выставки древностей в национальном музее забронировал. Так что порулили к позитивным эмоциям.

Залы музея вызывают у Бусинки приступ неприличной зевоты. А сенсационная выставка напоминает бессмысленный вариант кладовки Марты. Места занимает пропасть, а надеть ничего нельзя.

Волшебница с явным любопытством порхает от витрины к витрине, едва слушая объяснения важного гида, который старается исключительно ради неё. Ворон и Ваня сразу оседлали любимую тему споров о Тропе Атамана и забрасывают друг друга разными заумными цитатами. Бусинка плетётся следом, глазея на непонятные колёса, железки, тряпки и все прочие достижения цивилизации.

Резко затормозив у одной из витрин, Ворон обводит рукой какие-то мелкие фигурки и обрывки бумаги:
– Вот это всё попало в город на воде из недоступной страны. То есть тысячу лет назад та страна была доступна. И единственный путь, по которому всё это могло к нам попасть – Тропа Атамана. Я понимаю, что кружной путь тоже существовал, но сколько кораблей могли обогнуть мыс Акульей Усмешки? Сколько из тех, что обогнули, проходили мимо Берега Огненных Шаров? А, главное, зачем им надо было плыть потом по всем проливам во внутреннее море?
– Затем, что здесь платили золотом. Самородками с кулак. Затем, что здесь можно было за бесценок купить связку шкурок, которые даже в городе на воде стоили уже состояние. А в недоступной стране за клочок меха давали трёх рабынь.
– Тем более было выгодно проложить прямой путь по суше. И неужели можно было морем доставить сюда такое количество разной ерунды, начиная от детских игрушек и заканчивая гадальными картами?
– Ты что, не знаешь, сколько разной ерунды люди возят с собой? Не то, что маленькую стопку карт, целые мраморные статуи по морю таскают.

Ворон пожимает плечами и пальцем указывает на какой-то обрывок материи:
– Посмотри. Такой узор до сих пор кочевники вышивают на шапочках. И аппликации делают точь-в-точь. А это иероглиф, вообще-то. В древнем толковании он означает «счастье» или «удачу». Воины императора такие татуировки себе делали.

Бусинка, подавив зевок, вмешивается в разговор с вопросом:
– А что означает твоя татуировка? Вот эта, которая на голове? Это ведь тоже иероглиф?

Иван выглядит удивлённым, словно до этого момента он не подозревал о том, что Бусинка умеет разговаривать. Неуловимые искорки в чёрных глазах подсказывают, что Ворона что-то чрезвычайно насмешило, но он не хочет выдавать этого веселья. Однако отвечает полковник серьёзно и неторопливо:
– Это что-то вроде призыва «миру-мир». Но это не татуировка. Всего лишь рисунок хной.

Вмешательство Бусинки обрывает спор о Тропе. После паузы Иван, задумчиво ковырнув пальцем кусок исторического деревянного ведра, спрашивает:
– А правда, что Вилен тебя в ту экспедицию звал?
– А ты думаешь, что если я в первый раз соврал, то во второй буду кристально честен?

Подойдя к плакату, на котором схематически нарисовано расположение пиков Запредельских гор, Ворон тихо и грустно объясняет:
– Я должен был пойти с Виленом. Но я не успел прилететь к началу экспедиции, а Вилен не стал меня ждать. Я надеялся догнать Вилена, и в итоге едва вырвался из объятий Матушки.

Иван сдержанно кивает, и Ворон показывает на какое-то место рядом с вершиной пика Матери:
– Если бы я с Виленом ушёл, я бы увёл группу правее. В сторону от расщелин и отвесных стен. Пусть буран, пусть ледяной дождь – надо было торопиться вверх, до площадки пологой, что под карнизом. Вот здесь. Рискованно, сложно, трудно. Но это был бы реальный шанс. Закрепиться, терпеть, ждать помощи. А, может, смогли бы и спуститься с другой стороны гребня. За ветром.

Перехватив скептический взгляд Ивана, Ворон торопливо добавляет:
– Если бы да кабы… Я понимаю.

В установившейся тишине раздаётся торжественный голос гида:
– А теперь позвольте представить вам главное сокровище нашей выставки.

Арка ведёт в небольшую комнату, центр которой занимает прозрачная шестигранная витрина. За стеклом на бархатной подставке лежит драгоценный камень, и в его гранях переливаются всеми цветами радуги лучи точно нацеленных ламп.

Бусинка не может поверить своим глазам. Бриллиант. Самый большой из всех, что она когда-либо видела. Но разве они бывают такие? Такие огромные? Такие прекрасные?

Компания располагается вокруг витрины, и гид, почувствовавший, что ему удалось завладеть вниманием экскурсантов, величаво излагает историю драгоценности:
– Легенда гласит, что сокровище принесла в город на воде оборванная нищенка. Вроде бы хотела распилить. Но ювелир, увидевший камень, не совладал с искушением и попросту придушил старуху. Последнее, что успела сказать нищенка, было что-то вроде того, что Господь всё видит. С тех пор камень прозвали Глазом Бога.

Волшебница немедленно демонстрирует свою эрудицию:
– Я думала, Глаз Бога – это созвездие какое-то.
– Камень тоже.
– Как мало фантазии в этом мире.

Гид пропускает мимо ушей это легкомысленное замечание:
– Ювелир увёз камень в город лодок. И несколько столетий камень убивал жителей этой столицы искусств и песнопений. Стоило кому-либо увидеть бриллиант, как жажда получить его затмевала всё остальное. Ювелира убила какая-то знатная горожанка, горожанку отравил любовник, любовника казнил правитель города. И так далее.

Бусинка тихо вздыхает. Экое дело, убийство. Люди за сотую часть карата друг друга режут. А то и вовсе бесплатно, на почве личной неприязни.

Словно отвечая этим мыслям, гид разливается соловьём:
– Двести лет назад наш император выкупил бриллиант у семьи князя Эбернети. Легенда, правда, гласит, что он получил его в компенсацию бесчестья одной из своих дочерей, но как бы там ни было, Глаз Бога вернулся в город на воде, который вскоре потрясла череда жестоких убийств. Любовница императора убила ту самую непутёвую принцессу, чтобы потом внезапно упасть с балкона фамильного особняка. Некий молодой человек скончался, заколотый старинным кинжалом, а обвинённый в его убийстве престарелый дядюшка вскоре загадочным образом потерялся в лесу. И так далее.
– Пока один из Эбернети вновь не отказался от камня. – Спокойное замечание Ворона сбивает гида с толку, и он умолкает. Полковник продолжает:
– Глаз Бога был национализирован после революции, но его несколько раз подменяли в разных музеях. Предпоследний переворот унёс эту роковую драгоценность за океан, и она попала в руки княгини Софии. После вполне себе естественной смерти матери от старости Эрик Эбернети вернул сокровище тирании. Слух, правда, гласит, что он сделал это в компенсацию захвата и разорения одной из наших фабрик, но зато бриллиант снова здесь.

Ошарашенный гид растерянно бормочет:
– Мы рассказываем другую историю.

Ворон одобрительно кивает:
– И продолжайте её рассказывать.

Чуть сместившись вбок, Ворон отстраняется, а потом вновь приближает лицо к стеклу:
– Невероятный камень. Дефект структуры в нём есть, но такой… интересный. Ювелиры носы морщат, дескать, неправильный бриллиант, и огранка неправильная. А глаз отвести не могут. Тот неведомый мастер, что огранку камня делал, понимал, как особенность структуры подчеркнуть так, чтобы свет играл по-особенному. Распилить его – убить всё очарование. Получится много маленьких и обычных блестяшек. А цельный камень… Его подделать невозможно. Один раз увидишь – никогда не забудешь.

Вздёрнув хорошенький носик, Волшебница пренебрежительно прерывает этот панегирик:
– Кто о чём, а чёрная птичка о блестяшках. Тронешь витрину, я орать начну. Сиреной.

Иронично фыркнув, Ворон парирует:
– Знаешь, хулиганка, я с этой блестяшкой в кармане полмира объехал. И я сам положил её в эту витрину. Так что твои жалкие шутки – не по адресу. – Волшебница изображает полнейшее равнодушие к этому замечанию, и опричник весело предлагает. – А хочешь подержать его? Прикинуть, как бы он смотрелся на твоей прелестной шейке? Хочешь выйти с ним на сцену?

Рассмеявшись быстрому взмаху длинных ресниц Волшебницы, Ворон встаёт на колени, откидывает потайную крышечку у пола и набирает на спрятанной клавиатуре несколько команд. Поднявшись и отодвинув парализованного этим святотатством гида, полковник ловко открывает одно из стёкол витрины, достаёт камень и подкидывает его в воздух.

Бусинка ловит себя на одновременном ужасе и восторге. Камень ни на мгновение не пропадает из поля зрения, рождая водопад радужных брызг, которые манят в волшебную страну, в мир безмятежного счастья. Потом бриллиант исчезает в кулаке Ворона, и вокруг становится темно и страшно.

Через несколько секунд что-то тёплое вдруг обвивает шею Бусинки, и она не удерживается от сдавленного испуганного визга. Спокойный голос полковника заставляет повиноваться:
– Не бойся. Открой глаза. И наслаждайся.

Бусинка видит себя в узком зеркале на стене и теряет дар речи. Полковник, приобняв её сзади за шею, держит бриллиант между своих указательных пальцев так, что его руки кажутся фрагментами колье, непритязательным обрамлением для сияющего сокровища. И это сияющее сокровище – сама Бусинка. Какая сказочная красавица… Какая прекрасная принцесса…
– Тебе идут бриллианты. Почему ты их не носишь? Пожалуй, этот великоват. Но карата три в обрамлении мелочёвки было бы в самый раз. И по карату в твои сладкие маленькие ушки. И ещё каратов пять для золотого ободка на изящный пальчик.

Заворожённая собой Бусинка машинально кивает. Да, да, да. Всё именно так.
– Эй, свинское исчадие, перестань подражать боссу! – Смеющийся голос Волшебницы уничтожает чудесный мираж. В зеркале остаётся обычная Бусинка, в которой нет ничего сказочного и прекрасного.

Ворон улыбается, через секунду оказывается рядом с Волшебницей и невозмутимо отвечает на замечание:
– Эй, ревнивая звезда, а тебе всегда и везде надо быть примой?
– Да. Дай сюда эту запчасть от дохлого бога, я её к себе прицеплю, ты мной полюбуешься, и мы честно свалим отсюда в сторону какой-нибудь едальни.

Ворон разводит пустые руки в стороны:
– Запчасть? Ой, а где же она?

Волшебница заходится в весёлом смехе. Бусинка ловит строгий взгляд Ивана. Ему не нравится происходящее, но он не знает, как вмешаться в спектакль, который Ворон и Волшебница разыгрывают друг для друга.

Полковник продолжает выступление:
– Боже мой, мы потеряли национальное достояние!

Бусинка вдруг пугается. А что, если это не шутка? Вдруг кто-то из присутствующих решил украсть камень? И свалить вину на остальных? Волшебница – подружка диктатора. Ворон заручится поддержкой Шута. На Ивана вообще вряд ли кто подумает. Главной подозреваемой будет она, Бусинка.

Проницательный чёрный взгляд внимательно подмечает малейшие мимические движения на лице девушки. Потом Ворон быстро переглядывается с Волшебницей. Мировая звезда раскрывает кулак, вертит национальное достояние между пальцев, и делает свой скептический вывод:
– Достояние тоже мне. Фи. Ничего особенного. Стекляшка стекляшкой.

Высокомерная и гордая душа бриллианта, давно погрязшая в крови и насилии, тихо умирает от мощнейшего удара, потрясающего основы мироздания драгоценных камней. Но Волшебницу это не волнует. Она небрежно перекидывает камень обратно Ворону, всплёскивает руками и предлагает:
– Пойдёмте дальше, там вон чепчики прикольные. С волосиками.

С явным облегчением вздохнув, Иван терпеливо объясняет:
– Это парики из королевства бантиков и зеркал.

Пока Ворон возится с обратной упаковкой сокровища в витрину, Волшебница перебегает в соседний зал и бесцеремонно заставляет вяло сопротивляющегося гида открыть шкаф с париками. Гид, скрепя сердце, протягивает радостной тиранке исторические локоны, сделанные из лучших кос древнего королевства, насильно остриженных у красавиц ради тщеславия короля.

Подошедшего полковника ждёт повеление мировой звезды:
– Оборотень ты наш, химера адская, примерь-ка, тебе пойдёт.

Ворон, нисколько не смутившись, бережно пристраивает парик на свою голову. Длинные светлые волосы, спадающие кольцами по сторонам несимметричного лица, кажутся Бусинке слишком уродливым маскарадом. Иван невнятно бормочет что-то энциклопедическое о химерах.

Попытка церемонного поклона Ворону не удаётся, зато Волшебница отвечает ему медленным, красивым, глубоким реверансом. Потом она выполняет какое-то стремительное па, словно пытаясь напасть на полковника. Мгновенная реакция Ворона не оставляет танцовщице ни шанса. Тонкие ручки попадают в крепкий захват, и Волшебница замирает, сердито и бесполезно топнув ногой.

Потом парочка весело смеётся. Иван и Бусинка вежливо улыбаются, не понимая, в чём был смысл разыгранного действа. Через пару минут Волшебница и Ворон повторяют движение, и полковник объясняет, что не стал блокировать удар танцовщицы, а просто уклонился от него, вынуждая её оказаться в неблагоприятной позиции, где у него были все преимущества.

После объяснений Ворон снова обвивает талию Волшебницы, но на этот раз совсем иначе притягивает гибкое тело танцовщицы к себе. Иван смущённо отводит взгляд. А Бусинка ловит себя на затаённой мысли «видел бы это диктатор». Прошептав что-то на ухо улыбающейся до ушей Волшебнице, Ворон фамильярно целует её в щёку, а потом замечает:
– А знаешь, дурочка, намёков на оборотня наши друзья так и не поняли.

Волшебница стреляет глазками в Ивана, делает вид, что смутилась, и томно угрожает полковнику:
– А знаешь, оборотень, за «дурочку» я тебя сейчас расстреляю!

Компания, к нескрываемой радости гида, нежно прижимающего к себе парик, направляется к выходу из музея. Вскоре Иван и Ворон увязают в очередном споре. На этот раз в центре полемики оказывается строительство каких-то маленьких аэродромов. Волшебница время от времени встревает в беседу, чтобы поделится идеей грандиозной рок-оперы, которую можно было бы поставить прямо на стройке.

Бусинка ловит себя на уже привычном ощущении своего непопадания в такт чужих разговоров. Её мечты сбылись, она стоит рядом с самыми высокопоставленными особами страны. Она одна из тех, кто попадает в секретные места города, кто приходит на выставку в выходной день, кто ест в закрытых для публики ресторанах. Но ей скучно. И она ещё болезненнее, ещё острее завидует этим весёлым людям, для которых все эти дорогие дома, драгоценности, артефакты – лишь банальные вещи, призванные обеспечить их комфорт или развлечь.

Бусинка взлетела на самый верх. И всё равно осталась где-то внизу.

0  |   1  |   2  |   3  |   4  |   5  |   6  |   7  |   8  |   9  |   10

Следующая страница: 8. Помоечная братия

– Слушайте, скажите прямо, что я должна буду сделать?
– Во-первых, умолчать об этом разговоре. Во-вторых, я хотел бы получать информацию о том, что происходит в замке. Вы понимаете?
Что ж тут не понять. Всё просто.
«Небо в алмазах»