Татьяна Латукова. Браслет. (Волшебные вещи - III)

6. Башня Семи Стрел

За коротким теплом мягкой осени приходит затяжная непогода неустойчивой зимы. Доклады Ивана Голубева восторженно приняты и в Географическом, и в Геологическом обществах. Статьи философа выходят сразу в нескольких журналах, в том числе в рецензируемых научных вестниках на четырёх языках. Иван даёт несколько интервью разным телеканалам. Его острые высказывания о природе тиранической власти перепечатывают иностранные политические обозрения.

Бусинка гордится свое причастностью к истории и легко устраивает быт философа самым удобным для него образом. Она полностью берёт на себя все хозяйственные хлопоты, она кормит его, она балует его ласками и поцелуями. Тая от сознания собственной значимости, она бездумно плывёт по волне счастья, отгоняя прочь мысли обо всём остальном. Она даже начинает втайне мечтать о том, чтобы её участие в жизни философа обрело более официальную форму. А почему бы и нет?

Есть, конечно, свои проблемы и сложности в этой красивой жизни, но будет глупым, если Бусинка с ними не справится.

Почтовый ящик виллы регулярно забивается приглашениями от разных известных персон побывать там-то, поучаствовать в этом-то, помаячить где-нибудь ещё. Поначалу Бусинка с восхищением разбирает и перебирает красивые конверты и открытки, но потом ей надоедает ежедневное копание в бесконечных «многоуважаемый лауреат» и «достопочтенный господин».

Сами встречи и приёмы, куда Иван отправляется вместе с Бусинкой, слишком часто оказываются непонятными и утомительными. Танцы случаются лишь в присутствии Волшебницы, но и они обычно рассчитаны на блестящий выход одной-единственной мировой звезды. Остальным доверяется создавать фоновые группы и рукоплескать знаменитости.

Бусинка мало что понимает в долгих беседах Ивана с другими людьми и начинает быстро уставать от роли безмолвной сопровождающей. Однако сладким утешением становится мысль о собственной красоте, которую Бусинка вдруг начинает остро сознавать в среде множества красивых и знаменитых людей. Даже простые платья ей необыкновенно идут, даже скромные ожерелья собственной работы выглядят экзотическими и дорогими, даже тихие улыбки превращают ее в одну из самых привлекательных девушек высшего света тирании. А ради этого можно и постоять молча часок-другой. Разве нет?

Приглашение посетить Чёрную крепость Иван Голубев получает по электронной почте. И Бусинка вплоть до остановки философа у массивной двери проходной не догадывается, куда именно они едут. Она редко спрашивает его о таких мелочах как конечный пункт маршрута, но при виде отполированных руками заклёпок на металлическом проходе в святая святых опричнины невольно пугается.

Чёрная крепость представляет собой сложный конгломерат построек разных эпох и в действительности крепостью давно не является, поскольку от крепостных стен осталось только три фрагмента, а вместо одной из древних башен последний император построил увеселительное заведение – всё в скульптурках и лепнине. Но именно заброшенную и частично разрушенную Чёрную крепость облюбовал Шут сразу после переворота, и теперь в общественном сознании квартал старых построек прочно ассоциировался с госбезопасностью и змеями.

Сосредоточенный охранник проверяет паспорта Ивана и Бусинки, а затем сурово спрашивает:
– Вы в гнездо?

С лёгкой заминкой Иван поясняет:
– В Башню Семи Стрел.
– А подгузники прихватили?

Бусинка никак не может осмыслить вопрос. Иван соображает быстрее и серьёзно отвечает:
– Нет. Нас не предупредили, что это необходимо.

Кивнув напарнику на гостей, охранник замечает:
– Плохо. – И, тяжело вздохнув, поясняет. – У нас примета есть, что лысая башка чёрной птички – к вселенским неприятностям. А сейчас у неё не просто башка лысая. У неё на башке татуировка сделана. Иероглиф какой-то. Прочитать никто не может. Но наверняка что-то жуткое.

Второй охранник без тени иронии замечает:
– Если вдруг физиология какая накроет, бегите в лифт, не вздумайте пол испачкать. За грязный ковёр Ворон гостей в каземат отправляет. На общественные работы. Чистка там, уборка и прочий клининг.

Бусинка с трудом подавляет дрожь. Что-то внутри холодеет, и ей очень хочется убежать из этого страшного места. Иван легко сжимает её руку, вроде как подбадривая. А когда они выходят во внутренний двор, сердито замечает:
– Приколисты доморощенные. Не догадываются, что я их сдам лично Шуту. Посмотрю потом, кто на какие работы отправится.

Башня Семи Стрел – одна из последних уцелевших башен старой крепости. По легендам именно здесь содержали в заключении строптивую великую княгиню, отказавшуюся от мира с герцогством, и графа-бунтаря, решившего освободить народ от нелёгкой рабской доли. К удивлению и облегчению Бусинки башня вовсе не выглядит как мрачная руина. Скорее как аккуратная декорация к какому-нибудь историческому фильму. И карабкаться по старой спиральной лестнице вовсе не приходится. Современный быстрый лифт возносит гостей наверх.

Вся площадь верхнего уровня – одно большое помещение. Семь окон, неравномерно распределённых по сторонам башни, открывают с одной стороны вид на старый город, с другой стороны утыкаются в квадратики окон многоэтажной типовой застройки. В центре стоит стол со стеклянной столешницей на металлических ножках. Явный продукт эпохи офисного потребительства. Как и удобное кресло с высокой спинкой, широкими подлокотниками и набором мощных колёсиков, способных выдержать проезд и по грунтовой дороге. Для посетителей предусмотрено два шикарных мягких кресла и десяток простых стульев, составленных штабелем. Остальная мебель аутентична предыдущим векам существования башни. Хотя нет, холодильник и мини-кухня тоже из текущего времени.

На стеклянном столе лежит ноутбук. Массивный деревянный стол-шкаф сбоку завален горами бумаг и каких-то схем. Ещё два стола в проёмах между окнами представляют собой развал проводов, плат, устройств и загадочных инструментов. Присмотревшись к одному из этих инструментов, Бусинка решает, что это клещи, но потом понимает, что не может придумать, что такими клещами можно делать. Нервы у подозреваемых дёргать?

На полу возле холодильника рассыпаны крохотные винтики. Около мягкого кресла на полу стоит грязный бокал и валяется два яблочных огрызка. У одного из окон накидана скорлупа от орехов. Из корзинки для бумаг торчит коньячная бутылка. Ковёр в комнате только один – небольшой и заляпанный грязными пятнами половичок возле дивана.

Бусинка поднимает голову и понимает, что выше этого помещения тоже что-то есть. Во всяком случае, в досках потолка чётко различимы два люка.

Приезжает лифт. Из лифта неторопливо выходит Ворон, проходит к столу и плюхается в кресло, не переставая болтать по телефону:
– Это мощно. Но давай обойдёмся без спецэффектов. Нет, я понимаю, что красивый выход – это твоё всё, но эта идея не сработает. Ну, пробьёшь ты собой окно, ну, выйдешь через него, а дальше-то что?

Небрежно махнув Ивану и Бусинке рукой, полковник сбрасывает куртку прямо на пол, улыбается и нарочито серьёзно отвечает собеседнику в трубке:
– Надо, босс, надо. Просто сцепи зубы и вытерпи это.

Выслушав длинный ответный монолог, Ворон уверенно заявляет:
– Конечно, я тебе помогу. Поддержу. И даже крепко подержу, чтобы ты в последний момент не смылся. Нет, ты не смоешься. Будешь стоять весь такой счастливый и по моей команде целовать невесту.

Перестав скалиться, полковник пожимает плечами и чуть недоумённо возражает невидимому собеседнику:
– А мне всё равно. Я в цирке давно не был, а тут такая оказия.

Бусинка понимает, что не то Ворон испытывает терпение своих гостей, не то попросту ни во что их не ставит. Словно услышав эти мысли, Ворон откидывается в кресле и водружает кроссовки на край стола – выставляет грязные подошвы гостям на обозрение. В его голосе звучит откровенная насмешка:
– Это, босс, в школе вранья проходят. На первом уроке. В первые десять минут обучения. Счастливое «да» захомутанного мужчины. И прекрати истерику. Ты мальчик бывалый, один раз в этом кипятке не сварился, переживёшь и ещё одно купание.

С некоторым недоумением Бусинка вдруг соображает, что боссом Ворона является не кто-нибудь, а сам главный опричник тирании, то есть Шут. Неужели во всей госбезопасности так заведено, чтобы подчинённые фамильярно обращались к начальникам на «ты» и называли их «мальчиками»? Ворон, ухмыльнувшись, советует боссу:
– Хватит ныть. Поезжай и купи себе костюм новый. И запонки. Нет, в том костюме, что с прошлой свадьбы остался, никак нельзя снова жениться… И дело не в предрассудках. Твоя первая жёнушка тот костюм на кусочки порезала.

В очередной улыбке Ворона чувствуется что-то уже не ехидное, а смертельно-ядовитое:
– Не-е, босс, это сюрприз будет. Красавец и супермен. Самый мужественный парень года по версии журнала «Суперпацаны»… Нет, за это не переживай. Мы найдём, где поболтать наедине…

Снова заметив гостей, полковник резко обрывает разговор:
– Слушай, меня люди ждут, некогда трепотню разводить. Пока.

Убрав ноги со стола, Ворон протирает стеклянную поверхность рукавом и весело заявляет:
– Вы уже в курсе? Босс второй раз женится. Обстоятельства, понимаешь ли. Ультразвук показал, что ещё один пацанчик будет. Прикольно вышло, да? Прямо гарем.

Бусинка немного растерянно пожимает плечами. Она не может выстроить сказанное в понятную последовательность событий. Как это может быть, чтобы снова свадьба? Если ультразвук, то это означает, что жена Шута беременна? Но она только недавно родила? И если уже есть жена, какая может быть свадьба?

Заминку гостей полковник истолковывает по-своему:
– Простите, что бардак такой. Обормоты разные намусорили и свинтили, а я мотался по делам, затиранить никого не успел.

Иван с искренним интересом спрашивает:
– Так это твой кабинет?
– Ага. Гнездо Ворона.

Резко встав, полковник раскатывает по столу большую карту с кучей разных пометок и переходит к сути дела:
– Я, философ, вот что с тобой обсудить хотел. Ты в Запредельске достаточно времени живёшь. Что ты думаешь насчёт Тропы Атамана?

Иван явно ошарашен неожиданным вопросом, но, чуть помедлив и собравшись с мыслями, он спокойно и взвешенно рассказывает:
– Красивая легенда. Беглый преступник, спасаясь от преследования, открыл дорогу между мирами. Тропу Атамана. Банда Атамана разбойничала то в одном мире, то в другом, оставаясь безнаказанной, пока однажды юная обесчещенная девушка, умирая в грязи, не вознесла молитву Великой Матери. И столько было в этой молитве боли, что Мать очнулась от тысячелетнего сна, возмутилась злодеяниям разбойников и поразила их всех одной сияющей молнией, свет которой увидели во всем мире.

Немного нетерпеливо Ворон возвращает философа в обычный мир:
– Тропа – это реальный путь между гор, который позволял нашим княжествам торговать с недоступной страной напрямую.
– Никаких доказательств существования Тропы в прошлом нет. И уж точно Тропы не существует сейчас.
– Наиболее разумно считать, что Тропа существовала несколько веков, но потом мощное землетрясение уничтожило проход от легендарного Города Четырёх Башен в недоступной стране, а с нашей стороны обрушило одну из подрезанных строительными работами гор, что привело к завалу Великих Ворот. Это случилось не раньше начала строительства нашего Прекрасного города, потому что в нём была обнаружена резная голова дракона периода великой смуты. И не позже завоевания княжеств Сумасшедшей герцогиней, потому что в недоступной стране сохранился дар последнего Великого Князя Синих озёр, но нет никаких свидетельств более поздних контактов. После землетрясения Тропа оказалась закрыта с двух сторон и превратилась в миф.

Иван чуть пренебрежительно отвергает эту теорию:
– В приманку для идиотов, верящих в то, что предки были способны пройти неизвестно сколько перевалов вместе с лошадьми, верблюдами, повозками и даже кораблями, поставленными на ролики.

Полемика разгорается в эмоциональный спор:
– Но корабль-то есть!
– Он приплыл обычным путём!
– А ролики ему зачем?
– Мало ли глупостей было в головах у предков? Для красоты, например!
– Топонимические маркеры остались. Великая Мать существует. И колодец Старого Караванщика нанесён на карту. Не говоря уже о перевале Пьяного Трактирщика.
– Колодец излазила сотня разных экспедиций. Нет ни одного сколь-либо достоверного подтверждения, что до прошлого века там бывали люди. Всё, что время от времени находят, при ближайшем рассмотрении оказывается остатками ужинов предыдущих искателей. Причём уже переваренными и спокойно разлагающимися в укромных уголках.

Ворон, усмехнувшись, более спокойно спрашивает:
– Загадили, выходит, волшебное место?
– Это не волшебное место. Большая отхожая яма.

Иван встаёт и проводит рукой по карте так, словно пытается стереть с неё горы:
– Каждый год у нас гибнут люди, пытающиеся найти Тропу. Или хотя бы её остатки. Или хотя бы маленький артефакт, который подскажет, где она проходила. Только пару месяцев назад я отдал родителям тело мальчика, который решил, что ему хватит сил выдержать такое приключение…

Ворон ехидничает:
– Я не мальчик. И у меня хорошая альпинистская подготовка.

Иван обрывает этот неуместный смешок:
– Фанат поисков Вилен Старский замёрз на пике Матери. Он хотел увидеть проклятую дорогу сверху. У него была отличная подготовка. Шесть человек команды. Самое лучшее снаряжение. Радиостанция. Камеры. И всё это сгинуло без вести. Нашли только самого Старского. Да и то, увидели с воздуха. Висит он в одном скалистом расколе. Ледяной статуей. Вниз головой.

Задумчиво кивнув, Ворон невозмутимо сообщает:
– Вилен звал меня в свою экспедицию. Собственно, он мне про Тропу Атамана и рассказал.

Неожиданный поворот разговора заставляет Ивана замолчать. Ворон, уловив его нерешительность, продолжает:
– На старых картах из императорской коллекции отмечена Тропа Атамана. Какой-то путешественник записал рассказ старожила, помнившего приметы, которые ему рассказывал в детстве его прадед. Так вот. То место, которое слывёт Великими Воротами, вовсе не настоящие Ворота. Ещё пару веков назад Великие Ворота были намного южнее.

Иван машинально находит на карте нужный район и кривится:
– Ну конечно. Антикварная макулатура. Достовернейший источник.

Ворон уверенно проводит по затёртой бумаге пальцем:
– Одна часть Великих Ворот – Гора Синей Рыбы. Рыбы – это двойной знак и в астрологии, и в религиозной символике, и в иероглифах недоступной страны. Север – это лён, это синева, это холод. Синяя Рыба – одна из двух рыб, понимаешь? И синяя – северная рыба.
– Притянуто за уши.
– Была вторая «рыба», которая обвалилась. Вот здесь. Вот эти непроходимые завалы скал. Юг – это маки, это тепло, это солнце. Второй частью Великих Ворот была Гора Красной Рыбы.
– Выдумки.
– Представь, что здесь не гиблые непроходимые места. Что здесь широкое и удобное ущелье, по которому течёт река, а склоны гор покрыты лесом. Дичь, рыба и медленно поднимающаяся дорога к удобному перевалу – что ещё нужно для путешествия?
– Допустим, гора рухнула. Куда делась река?
– Никуда не делась, просто свернула и слилась с Исчезающей рекой. Вот здесь. Но раньше вдоль неё люди шли вплоть до долины Бивней. Потом делали небольшой крюк по Извилистому ущелью. Одолевали перевалы Безымянного хребта. Отдыхали в ущелье Призрака. И выходили прямо к отрогам Матери. Обходили Матушку и выбирались к тем ручьям, что питают Кан-ги, великую реку недоступной страны. По ручьям шли вдоль Пологого ущелья и спускались к Городу Четырёх башен. Сейчас там неприветливая пустыня, но, возможно, раньше в городе действительно росли апельсины.

Иван прерывает объяснения:
– И что все к апельсинам этим прицепились? Да не могло там быть никаких апельсинов!
– Мы на генетическом уровне чувствуем историческую правду.

Философ хлопает себя ладонью по лбу, демонстрируя, что это пафосное заявление уже за гранью допустимых шуток. Ворон улыбается и снова скользит пальцем по карте:
– Сейчас в недоступной стране много публикаций о том, что катастрофа Города Четырёх башен не была мгновенно-разрушительной, город погибал медленно, по климатическим причинам. Если верить летописям, вдоль Тропы Атамана некогда цвели ирисы. Но теперь там нет ничего подобного, потому что климат изменился. Ледяная шапка Матери теперь спускается до её плеч. А то, что мы считаем подолом – когда-то было лишь краем фартука.

Иван кивает, он явно знаком с этими выкладками. Полковник бросает быстрый взгляд на Бусинку и рассказывает, будто специально для неё:
– Городом Четырёх Башен сейчас называется жалкая деревня. Вот она. Но, вероятно, тот самый город был в другом месте, вот здесь. О нём ходит много легенд, и мне представляется разумным предположение о том, что он был доступен вплоть до небольшого землетрясения, которое перекрыло русло Кан-ги всего два с половиной века назад. Остатки города оказались под водой озера.

Повисает длинная пауза. Иван о чём-то напряжённо размышляет, Ворон ждёт его реакции. Сделав несколько шагов туда-сюда, философ возмущённо высказывается:
– Да, в сказках существует комфортабельная дорога между мирами, по которой спокойно ездили всадники и повозки. Да что там, по ней ходили регулярные караваны! И хорошо, что не рейсовые автобусы! По ней наш Первый царь припёр сюда огромный корабль на колёсах! Спасибо, что на ракете в космос не летал! Пусть так. Но ты всё равно показываешь маршрут для экстремалов!

Широко и энергично очертив коричневые полосы на карте, Иван растопыренной пятернёй накрывает самое тёмное пятно и восклицает:
– Допустим, до отрогов Матушки была иная, хорошая и ровная, хоть асфальтированная дорога. Предположим, что Пологое ущелье тянулось дальше, что Кан-ги не была строптивой убийственной рекой с перекатами, водопадами и непредсказуемыми разливами. Скажи мне, как предки обходили Матушку? Как?! Вот эту гору здоровенную, воткнутую прямо посередине дороги, как они ухитрялись объехать, обскакать, обойти?

Тихо и неуверенно Ворон отвечает:
– Не знаю. Но хочу это выяснить.
– Убейся каким-нибудь красивым способом.
– Нее. Я хочу этим.

Иван обеими руками разлохмачивает свою и без того хаотичную причёску:
– И зачем тебе Тропа?

Вкрадчиво улыбнувшись, Ворон уверенно заявляет:
– Где-то под снегами должна быть пещера Атамана. С древними сокровищами.
– О-о-о, нет…

Спор мгновенно разгорается с новой силой. Иван ходит вокруг стола и время от времени эмоционально лупит ладонью по карте. Ворон спокойнее, но многословнее сыплет какими-то отсылками к летописям, сказаниям и свиткам императоров недоступной страны, периодически в свою очередь проверяя карту на прочность энергичными движениями пальцев.

Бусинка отчаянно скучает. Ей хочется домой.

Не вслушиваясь в спор, она лишь в последний момент выхватывает из диалога одну поражающую её до глубины души информацию. Иван обещает Ворону свою помощь и поддержку. В Запредельске.

Иван Голубев собирается возвращаться в самый далёкий и самый неприветливый к людям угол тирании. Но он ничего не сказал об этом Бусинке…

0  |   1  |   2  |   3  |   4  |   5  |   6  |   7  |   8  |   9  |   10

Следующая страница: 7. Роковое сокровище

Мозги в доли секунды выдали резюме: мертвая тишина. В смысле - живых здесь нет.
«Ведьма в лесу»