Татьяна Латукова. Детектив «Пять, восемь, тринадцать...»

6. Потеря самооценки

Сейф меня раздражал. В нём что-то вызывающее. Он бросался в глаза. Он торчал из любого угла наблюдения. И он был намертво закрыт. Один подозрительный тип, приглашённый Редди для консультации, потыкал в замок своими тонкими железками и объяснил, что замок сломан, и проще дверцу пропилить. После этого мужчины выразили уверенность, что как-нибудь на досуге я с этим справлюсь, и удалились, чтобы пропустить по стаканчику у Арамыча.

Справляться мне было недосуг, но и оставлять металлического монстра пожирать моё пространство я не хотела. Распечатав из интернета штук пять руководств по домашнему вскрытию сейфов, я запасла набор дисков, стащила к сейфу все три болгарки, что нашла, нацепила очки и проделала первый надрез.

Как только болгарка стихла, сейф вежливо сказал мне: «Здравствуй». Минуты три я на него таращилась, тщетно пытаясь вернуть вселенную к адекватности. Потом заметила, что это вовсе не сейф заговорил. Это говорящий сосед пожаловал.

Отложив инструмент и стащив очки, я встала и придала своему тону максимум непринуждённости:
– Я приношу свои глубочайшие извинения…

Вдвинувшись в центр мастерской, Рим перебил меня на полуслове:
– Не утруждайся. – И протянул мне мятый лист бумаги с цифрами.– Это ведь твоя шифровка?

Редди, конечно, молодец. Успел сделать, о чём договаривались. Но Редди – редкостная растяпа. Кто оставляет такие улики? Ладно бы платочек уронил. Или зажигалку. Но саму шифровку оставить? Это за гранью.
– Может, пояснишь, что это означает?
– Это показания ваших счётчиков. Вода. Свет.

Столь простая информация с трудом пролезла в сознание Рима. Обдумав сказанное и решив, что я всё-таки не шутила, он уточнил:
– Ты заподозрила, что я вверну в твою трубу отводной кран?
– Вроде того.

Никто и никогда не подозревал Романа Алексеевича в вульгарной краже. В неуважении к учебникам – это да, пожалуйста. Но вода? Почувствуй себя, Наташка, персонажем из сатирических фильмов про коммуналки. И надо полагать, цезарь решит, что я всех сужу по себе, а значит, мне оттяпать кусок чужой воды – раз плюнуть.
Пока я соображала, как извернуться из неловкой ситуации, Рим осматривался.

Часть мастерской занимали стеллажи с инструментами. В углу стояла пара шкафов с разной мелочёвкой. В дальней перегородке торчало две двери, и через одну открытую был виден кусочек моей кровати. У стены с окнами стояло два больших верстака. Один ещё сохранял пятачок пустой поверхности. Второй я использовала как свой рабочий стол, поэтому по дальнему периметру его украшала многослойная стена из разных бумаг, а в центре, на скоплении хаоса листочков лежал мой ноутбук. Под верстаком располагалась выставка принтеров. Они у меня почему-то быстро ломались и скапливались.

Взгляд Рима по кругу вернулся к сейфу. После довольно длинной паузы Рим потрогал край сейфа и спросил:
– Зачем ты это делаешь?
– Хочу узнать, что внутри.

Покосившись на инструменты, он заметил:
– Опасные штуки.
– Знаю.
– Они тебе не по силам.

Я пожала плечами и любезно предложила:
– Хотите сами попробовать?
– Нет. Руки будут трястись.

Рим сжал пальцы в замок, вывернул их, потянулся и махнул рукой в пространство перед собой:
– Встань и выпрямись.
А это мы в школьную линейку играем? Вдвоём? Вот так сразу?
– Ты мне кое-что объяснила. Давай и я тебе объясню.
Мне бы маленький намёк на сферу этих объяснений.
– Не бойся. Я до тебя дотронусь. Но ничего плохого не сделаю.
Осталось понять, где у цезаря границы «плохого».
– Не придумывай ерунды. Я врач, ты пациентка. Моя задача – помочь тебе. Твоя – довериться мне. Я не буду касаться деликатных зон. И если вдруг тебе станет некомфортно, ты сразу мне об этом скажешь. Любыми словами. Я исключу то, что неприятно.
Треснуть его молотком по голове я ведь успею?

– Вдох. Медленный выдох. Ещё.
Одна ладонь легла на моё плечо, вторая погладила спину, и по спине пробежались кончики пальцев. Касания казались лёгкими, но в какой-то точке нажатие пальцев отозвалось чувством неустойчивости.
– Вот. Здесь. И здесь. Чувствуешь?
Тёплые мурашки поползли вдоль позвоночника.
– Вся спина зажата.

Несколькими движениями Рим развернул мои плечи, заставив свести лопатки. Кажется, они ещё никогда не были настолько близки друг к другу. Ошеломлённое сознание выдало сигнал «Эй, я не пластилин!»
– Ты не занимаешься своим телом, и оно тебя подводит. Прежде, чем хвататься за тяжёлый инструмент, могла бы и подкачаться немного. Зарядка – это пустое слово, да? А тренировка – тем более?
Ой, что это было? Моё тельце для такого не создано.

– Теперь встряхнись. Да не так. Ты же не простыня на верёвке. Двигайся легче, свободнее. И не сутулься. Последи за собой и обретёшь осанку королевы.
Нет, не хочу я в королевы. Оставьте меня болтаться на верёвке.
– Глубокий вдох. Медленный выдох. Это что ты изображаешь? Приступ умирающей дамы с камелиями?
Нет, это ёжик, который забыл, как дышать.
– Сядь. Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре года.
– Такими темпами к тридцати убьёшь поясницу. К сорока – тазобедренные суставы. Надумаешь родить – заполучишь грыжи по всему позвоночнику.
– Я от природы не гибкая.
– Значит, тем более надо поддерживать форму. И не заставляй меня думать, что ты от природы не очень умная. Я уже уверился в обратном. Как-то жаль разочаровываться.
Жаль, не жаль, а придётся.
– Руки у тебя слабые. И от болгарки тебя всю трясёт вибрацией. Мозг отчаянно хочет спастись и зажимает всё, что может зажать. Но ты этого не понимаешь. И не знаешь, как правильно снять напряжение.
Сейчас меня за это казнят. Удушением.
– И с шеей беда… За что ты так себя не любишь?

Полная потеря самооценки. Так Маринка скажет. У неё диплом психолога в шкафу лежит. И в голове с десяток фраз по теме застряло. Ей больше не надо. Она и на этом богатом материале учит людей жить. За деньги.
– Медленный вдох, осторожный выдох. Всё, расслабься, как удобно. Нет! Только не нога на ногу!
Ой. Я же испугаюсь. И прямой шваброй буду три дня ходить.
– Вот что я тебе посоветую. Начни с утренней разминки. Простые растяжки, пара силовых элементов. Дополни упражнениями в середине дня. Любишь ходить – ходи в спортивной обуви, не сутулясь и не нося тяжёлых сумок. И вечером несколько асан помогут лучше заснуть.
– Что поможет?
– Йога.
– А, это я знаю. Шавасана, важнасана, мудрасана.

Рим улыбнулся, и эта улыбка вывела меня из себя. Чёртов доктор! Да я ему не то, что труп подкину, я у него в подвале крыс разведу! Толстых наглых серых крыс!
– И сделай пару курсов массажа с небольшим перерывом.
– Я не люблю массаж.

Это я зря сказала. Если воровки воды хоть как-то вписываются в картину мира Романа Алексеевича, то те, кто не любят массаж, располагаются вне этого мира, в адских измерениях.
– Ладно, Таша, я пойду. Не буду мешать. Можешь гробить свой скелет дальше.

Я знала, что он услышит звук болгарки. И я искромсала всё, что попалось под руку. А заодно доломала дурацкий замок сейфа. Доломала – в смысле окончательно испортила. Сейф не открылся.

Только на следующий день я осознала, что вообще-то мне не свойственна такая резкая энергичность. Я в кресле расслабленно пылиться люблю. Нога на ногу.

Нельзя подпускать этого доктора к себе. Он знает, где у меня какие-то потайные кнопки.

——————————————————

Читать он-лайн главы из детектива «Пять, восемь, тринадцать...»:  

1    2    3    4    5    6    7    8    9    10    11    12   

Следующая страница: 7. Смерть воришки

Мало ли, чего тебе наговорили в деревне. Машка-попадья болтает, что Полтушка на метле летает. На Луну. И что?
«Привидение на просеке»