Татьяна Латукова. Оберег. (Волшебные вещи - II)

32. Кругом обман

Сонная дрёма небольшого зала, заставленного по периметру витринами, нарушается вторжением трёх молодых людей, один из которых производит впечатление бунтаря и заводилы, но вместе с тем и хитрого проныры, а двое других куда более безлики и выглядят офисными клерками, прибывшими на неприятную работу. Непосредственная болтовня троицы вызывает недоброжелательные взгляды десятка мужчин, занявших кресла в центре зала так, чтобы оказаться на максимальном расстоянии друг от друга.

Троица располагается на предпоследнем ряду и продолжает обсуждать повседневную ерунду, провоцируя остальных присутствующих на красноречивые гневные вздохи.

Вслед за троицей в зале появляется мужчина, к которому сразу подходит один из директоров аукционного дома. Сдержанно ответив на рукопожатие, этот гость с заметным акцентом сразу переходит к делу:
– Развейте мои сомнения в том, что этот камень – та самая реликвия провидцев.

Чётко выговариваемые слова разносятся по всему залу, и директор, сохраняя вежливую маску приветливости на лице, мысленно посылает потенциального покупателя к чёрту. Остальные мужчины явно оживляются и начинают прислушиваться к беседе.
– Была проведена всесторонняя экспертиза, и этот хеолхит, несомненно, является подлинной реликвией, известной под именем Эль-Эшеан.
– Кто делал экспертизу?
– Институт минералогии совместно с институтом истории дальних стран.
– По вашему заказу, не так ли? Эксперты много получили?
– Достаточно, чтобы не вводить нас в заблуждение.
– А как эксперты поняли, что это Эшеан? Они видели его раньше?
– Есть подробное описание камня. И даже несколько его фотоснимков.
– Тех чёрно-белых, где он зажат в окоченевшей руке мертвеца?
– Есть цветное и крупное фото непосредственно камня.
– Откуда оно взялось?
– Один из владельцев сфотографировал камень. Не так давно.
– Он мог заблуждаться насчёт того, что это Эшеан.
– Филипп, я представил вам все документы, которые только есть в моём распоряжении. Боюсь, я не могу сообщить вам что-либо новое.
– Альфред, вы показали документы о трёх перепродажах камня. Но они не подтверждают легитимность первого известного приобретения хеолхита дельцом, чья репутация изрядна подмочена скандалами с фальшивками.
– Делец купил камень у нелегального мигранта в сложных обстоятельствах. И он тоже поначалу сомневался, что ему повезло. Однако всё указывает на то, что ему в руки попал именно Эль-Эшеан.
– Описания расходятся. Доказательств нет. Никто из тех, кто верит в звёздный свет, не расстался бы со святыней ни за какие деньги. Остаётся думать, что нечестный дилер повстречал мародёра. Легенды о гибели девушки вас не настораживают? Мигрант не был её убийцей?
– У таких камней, как Эшеан, случаются сложные истории.
– Эшеан пережил тысячу лет сложностей истории, и ни разу не оказывался в руках завоевателей и перекупщиков. Полагаю, настоящий Эль-Эшеан и сейчас укрыт в безопасности в одной из тайных пещер провидцев.
– Вы полагаете, я сознательно ввожу вас в заблуждение?
– А разве нет?

Тишина в зале нервирует директора сильнее, чем вопросы покупателя. Ясно, что большинство присутствующих столь же недоверчивы к истории возникновения Эшеана из ниоткуда. Дилеры будут драться насмерть за реликвию звёздных провидцев, но обычный хеолхит, пусть и такой большой, никому не нужен. Рекламная компания с призывом «поверь в Эшеан» провалилась.
– Филипп, я знаю, что в тирании принято прямо излагать мнения и суждения. Но вы ставите под сомнение мою репутацию.
– Я ставлю под сомнение соответствие вашего хеолхита древней реликвии. Я хочу быть уверенным, что покупаю именно то, что заявлено. Пока вы меня в этом не убедили.

Альфред нетерпеливо и эффектно сдёргивает покрывало с небольшой витрины, расположенной рядом с местом аукциониста:
– Посмотрите на него! В нём сияет волшебство!

Филипп презрительно поджимает губы:
– Обойдёмся без дешёвых трюков.

Но участник аукциона подходит к витрине перед тем, как усесться в одно из кресел первого ряда. Альфред возвращает покрывало на место.

Проныра ухмыляется и обращается к друзьям:
– Приятно знать, что не только нас гложут сомнения.
– Знать бы ещё, с чего бы это по нашим аукционам ходят парни из тирании. И жёстко прессуют Альфредика, хотя это сугубо наше развлечение.
– Непонятно, почему их заинтересовал Эшеан. Они скупают всё своё, что было вывезено и украдено. Но Эшеан никакого отношения к тирании не имеет.

Приняв торжественную позу, проныра заявляет:
– Это только пока. Не сегодня-завтра их академики заявят, что камень был откопан тысячу лет назад в Запредельских горах и принадлежал потерявшейся невесте императора недоступной страны. Той невесте столько всего принадлежало, что ей пришлось к жениху на корабле через горы лететь, потому что приданое такого объёма и веса в простой караван не уместилось.

Дилеры сдержанно хихикают и удостаиваются злобных взглядов пары похожих молодых парней, расположившихся с другой стороны прохода.

По проходу цокают каблуки, и мимо парней проплывает стройная брюнетка в броской красной куртке и тёмных очках на пол-лица. Очки не помогают, поскольку беспорядочная причёска из торчащих во все стороны кудряшек уникальна и узнаваема. Проныра встаёт и вкрадчиво здоровается:
– Моё почтение, госпожа Антуанетта.

Мельком взглянув на наглеца, госпожа зло цедит сквозь зубы:
– Отвали.

Озабоченно и сострадательно проныра спрашивает:
– Вы не в духе? Составить вам компанию?
– Бабке своей составь.

Словесный выпад на мгновение ставит проныру в тупик, и Антуанетта добавляет:
– Ей скучно в ином мире. Сгоняй, развлеки родственницу.

Пройдя вперёд, женщина устраивается на втором ряду с самого края, а проныра негромко клеймит её в спину:
– Стерва.

В зал входит ещё человек пять-шесть, и возникает неизбежная толчея и суматоха уплотнения пространства. Приятели проныры заняты негромкими приветствиями тем, кого знают, но возглас дружка заставляет их отвлечься.
– Ох, ребята, вот это закрут! Это шейх! Сам аль Халиль!

В дверях маячит сутулый бородатый человек в затрапезном потёртом костюме. Но в глаза прежде всего бросается его необычный национальный головной убор.
– Неужели он?
– Да точно он. Как из новостей выпрыгнул.

Шейх проходит вперёд, двое его охранников в свободных позах замирают у дверей. Один из охранников пытается сложить руки на висящий автомат, которого нет. Видимо, парень не вполне осознаёт, что обстоятельства серьёзно отличаются от привычных. Вслед за шейхом колышется тёмно-серый столбик ткани, которого многие и не замечают – как не замечают того, чего не может быть. Однако проныра вполголоса сообщает:
– Надо же, жену за собой таскает.
– Если только это жена.

Один из приятелей проныры с раздражением громко заявляет:
– Так грустно видеть всё это здесь, у нас. Ужас. Несчастная девочка.

Третий дилер спокойно добавляет:
– Интересно, зачем шейх привёл её с собой.

Проныра уныло вздыхает и делится с друзьями тревогой:
– Соревноваться с шейхом будет сложно.
– Да уж. Если легенда о девушке не врёт, он будет торговаться до последнего.
– Он и без легенды попытается вернуть потерянное.
– Или украденное.
– Или утащенное террористами-мародёрами с тела своей жертвы.

Вздохнув, проныра с воспитательными нотками кривляется:
– Вы ставите под сомнение литературные способности нашего уважаемого Альфреда. Он придумал такую правдивую сказочку про лихого парня, продающего Эшеан в придорожном кафе, потому что ему срочно нужны деньги на лечение умирающего друга. И почему вы в это не верите?

Поморщившись, приятель проныры заявляет:
– Ээх, была у меня мысль раскрутить шейха на бабки, но работать в пользу Альфреда не хочется. Да и мутная слишком история.
– Не думаю, что разумно затевать что-либо против шейха. Посмотри на тех колоритных парней у входа. Вряд ли эти спортивные мышцы знакомы с нашими гуманистическими идеалами. Для них что шейх сказал, то и свет истины. Лично мне не хочется выяснять, что шейх сделает с тем, кто помешает ему вернуть реликвию.
– Так ты не будешь торговаться?
– Буду.

Шейх проходит прямо к витрине с камнем, сдёргивает покрывало и приближает лицо к толстому стеклу. Альфред быстро семенит к нарушителю правил, но не знает, что, собственно предпринять. Гость ведёт себя так, будто вовсе его не замечает, обратившись с длинным непонятным высказыванием к столбику, покорно замершему на полшага сзади.

Третий дилер прислушивается, выхватывая отдельные слова шейха из гула множества голосов, а потом обрывает смешки друзей:
– Чёрт… тихо!

Проныра отвечает очередным смешком.
– Заткнись... Шейх говорит, что это не Эшеан!

В ответ на изумлённые возгласы, дилер машет рукой и напряжённо прислушивается к едва доносящимся звукам витиеватой чужой речи, на ходу переводя её короткими громкими фразами. Вокруг становится намного тише, болтовня смолкает.
– Это другой камень… Один из трёх камней… Украдены у толкователей завета… Двадцать лет назад… Толкователи не заплатили последним искателям… Искатели убили малыша-мийна…

Мелодичные фразы ответной речи столбика куда более различимы, но содержат много непонятных слов. Перевод стопорится, дилер долго подыскивает слова и опаздывает.
– Плохой камень… Много крови… Нет звёздной силы… Нет волшебного света… Тот, кто будет ждать пророчества… Накличет на себя беду…

Содержание резкого ответа шейха можно угадать по рубленому движению рукой.
– Слетелись стервятники… Пусть разоряются…

Женщина почти поёт, отрицая подлинность камня в витрине.
– Эшеан ждёт своего часа… Звёзды прячут волшебство… Только звёздная провидица может разглядеть свет… Это не Эшеан… Люди обманываются…

Повелительный жест шейха понятен без перевода:
– Хватит болтать… Идём…

Шейх проходит мимо витрины, сворачивает по дальней дорожке вдоль кресел и уходит. Серый столбик вприпрыжку догоняет энергично шагающего мужчину.

Проныра чешет лоб, а потом делится догадкой:
– Слушайте, а девчонка-то, наверное, из племени звёздных провидцев, поэтому шейх и взял её с собой.
– Разве провидцы не умерли?
– По слухам, мать шейха была одной из последних жриц.
– Что с того, что девчонка провидица? Вы верите во всю эту чушь про магию камня?
– Я верю, что шейх не дурак. Он взял с собой бабу, которая хорошо разбирается в хеолхитах. Она видела настоящий Эшеан и сразу поняла, что это другой камень. Ум хорошо, а два – лучше. И оба этих ума сошлись в том, что дураками сделают нас.

Через пять минут, после короткого и эмоционального обсуждения ситуации на ещё одном непонятном языке, который уже некому перевести, зал покидают два молодых человека с другой стороны прохода. За ними снимаются со своих мест ещё несколько человек. Серый мужчина выходит в коридор и, спрятавшись в угол, прилипает к телефону, после чего тихо уползает из угла на улицу. Это влечёт за собой бегство ещё трёх-четырёх потерявших интерес покупателей.

Проныра показывает приятелям на Антуанетту, вытащившую из уха наушник и недоумённо оглядывающуюся на заметно опустевший зал.
– Вот её-то мы и раскрутим на бабки.
– Брось, зачем тебе это.
– Развлекусь.

Наконец, аукцион начинается. Для начала публике представляют антикварные блюда с древней историей. Лоты едва-едва расходятся по минимальным ценам. Бриллиантовые вещицы раскупаются бодрее, но дилеры явно придерживают азарт до главного лота.

Однако, торги Эль-Эшеана начинаются с долгих уговоров аукциониста сделать хотя бы начальную ставку. Наконец, после многочисленных угроз снять лот с торгов, Антуанетта неуверенно поднимает табличку. Проныра поднимает свою. Антуанетта перебивает ставку минимальным шагом. Проныра добавляет. Антуанетта дёргает номерком. Так повторяется несколько раз, и после очередной ставки женщина снова оглядывается. Приятели проныры делают серьёзные заинтересованные физиономии. Филипп сидит с каменным выражением лица. Но ставок никто больше не делает. Проныра перебивает ставку Антуанетты, которая начинает чувствовать подвох. После колебаний, она поднимает свой номер, и Проныра решает прекратить игру.

Аукционист в замешательстве подтверждает финальную цену хеолхита, которая и близко не дотянула до самых скромных предварительных оценок стоимости Эшеана. Антуанетта торжествующе улыбается, и проныра с приятелями профессионально смеются, не выдавая веселья ни одним мимическим движением.

Остальные лоты никого не интересуют, и аукцион проваливается.

Дилеры расходятся. Антуанетта оформляет сделку и садится в такси, ждущее её неподалёку от здания аукционного дома.

Шикарные зелёные улицы с яркими вывесками и красочными витринами сменяются высоченными офисными монстрами. За элегантными многоэтажками возникают типовые жилые кварталы. На рабочей окраине машина тормозит, пассажирка расплачивается и ныряет в тёмный переулок. Немного поплутав по тропинкам и дворам, женщина выходит с тыла на одну из старых улиц, когда-то бывших предместьем, но теперь ставших частью мегаполиса. Уверенно поднырнув под заградительные ленты, дама в красной куртке скрывается в служебном входе супермаркета, предназначенного на снос.

Внутри грязно, стены испещрены надписями, пол покрыт осколками и шприцами, но гостья не обращает внимания на эту обыденность большого города. Пройдя по служебному коридору, она толкает ногой дверь в туалет.

Вытащив из кармана сумки плотную бумажную скатерть, женщина накрывает грязную столешницу с мойкой и ставит на неё свою сумку. Потом прячет в футляр очки. Аккуратно вытаскивает из глаз тёмные линзы и складывает их в специальный флакончик. Сняв парик, и бережно развернув подушечку русых волос в длинный хвост, зеленоглазая красавица улыбается себе в зеркале, а потом влажной салфеткой тщательно стирает с лица загар вместе с помадой. Сумка выпускает на волю и свёрток материи, который разворачивается в тонкие джинсы. Переодевание много времени не занимает. Жаль расставаться с красивой курткой, но слишком уж приметная вещица. Скатав куртку в тугой комок, девушка пропихивает комок в заляпанный пакет и бросает его рядом с мусорной корзиной.

Ещё несколько штрихов – и перевоплощение завершается.

Через четверть часа в туалет неловко вползает серый столбик. Но лицо женщины уже не закрыто сплошным покрывалом, а лишь обрамлено красивым платком. Увидев незнакомку, женщина замирает, а потом с сильным акцентом медленно произносит:
– Ма-ло-мэ-и? Лу-чэ-а?
– Да, я Лючия. Из Маромейского леса. Рада познакомиться, Фарида. Ты нормально добралась? Всё хорошо?

Фарида кивает и удивлённо вглядывается в псевдо-Антуанетту, явно недоумевая скоростью и кардинальностью свершившегося превращения.

На ладони зеленоглазой колдуньи вспыхивает Эль-Эшеан. Липкие кафельные стены, разбитые дверцы и торчащие из-за них унитазы со следами грязных подошв создают невероятно грубое обрамление для драгоценности, но одновременно и подчёркивают чистоту камня.

Фарида всплёскивает руками и издаёт возглас восхищения, а потом вдруг чуть отступает и низко кланяется камню.

Выпрямившись, она гордо заявляет:
– Нова свет. Нова жись. Я вера.
– Ты молодец. Отлично справилась.

Фарида забирает драгоценность, ловким и незаметным движением пряча её в недрах своего одеяния.

Лючия не ждёт ничего в ответ, но из одеяния выныривает мятая пластиковая папка. Фарида протягивает папку колдунье с тем же тягучим:
– Ма-ло-мэ-и.

Осторожно заглянув внутрь, Лючия обнаруживает новый паспорт тирании и пачку копий всевозможных документов. Пробежав глазами самый первый лист, девушка замирает, снова всё перечитывает, потом вопросительно и восторженно смотрит на улыбающуюся Фариду.

Зеленоглазка снова перебирает листки, тщетно пытаясь остановить сумасшедшую пляску мыслей. Сердце ускоряет ритм, и в глазах проплывают туманные пятна, мешающие разглядеть волшебные буквы.

Указ о присвоении Маромейскому лесу статуса государственного заповедника.
Дополнения к четырём кодексам о внесении Маромейского леса в список особо охраняемых природных объектов со статусом национального достояния.
Указание министерству финансов о внесении Маромейского заповедника в список объектов государственного финансирования.
Распоряжение управляющему специального фонда о выделении Маромейскому заповеднику единовременной помощи на проведение срочных кадастровых работ.
Восемь кодексов министерствам и ведомствам о полном запрете хозяйственной деятельности на территории Маромейского заповедника. За несанкционированную вырубку леса – срок. За убитое животное – срок. За разведение костра – срок.
Пачка распоряжений силовым структурам и администрациям.
Приказ о назначении Людмилы Лесновской директором Маромейского заповедника…

Размашистый росчерк Чародея – могущественное заклинание, спасающее сказочный мир, в котором спрятан последний живой бог планеты. Может, боги и не нужны рациональным городам, принимающим неоновые огни за свет звёзд, но голубому шарику, изрытому и истоптанному двуногими эгоистами, бог ещё может пригодиться.

Лесная колдунья заставляет себя сосредоточиться и складывает листки обратно в папку.

Да хранит тебя свет Великой Звезды, дитя звёздных скал!

Тронув Фариду за рукав, директор нового заповедника с лёгкой дрожью в голосе уточняет:
– Ты меня понимаешь?
– Йес. Ай понимай.
– У тебя будет новая жизнь. Но не на другой планете. Умоляю, прошу, заклинаю – скажи всем своим, что аль Халилю нельзя возвращаться. Вы думаете, он сможет всё исправить, но его выманивают в скалы, чтобы убить. Скорпион дурак, Энтиара врёт, а Глори обрадуется стать вдовой. И Салим ничего не сделает, и Лейс не сможет закрыть друга от взрывов, как закрывал от пуль. Всё кончено, Фарида. Звёздных скал больше нет. Не убивайте доброго человека ради мёртвых традиций. Не зовите шейха домой. Он погибнет, но его смерть ничего не изменит.

Во взгляде Фариды проскакивают злые искорки:
– Я не глупый. Я понимай.

Лючия устало кивает:
– Хорошо. Удачи. Будь счастлива.

Фарида чуть склоняет голову и молча удаляется, унося с собой драгоценный Эль-Эшеан.

0  |   1  |   2  |   3  |   11  |   12  |   15  |   19  |   22  |   28  |   32

Что он хотел-то? Сам диктатором стать? А кто ему не давал? Грохнул бы меня, да и объявил бы, что он новый тиран. В чём загвоздка-то? Во мне? Он меня боялся? Однако.
«Талисман»