Татьяна Латукова. Оберег. (Волшебные вещи - II)

15. Засеянное поле

Обычное утро обычного дня обычной недели не обещает ничего необычного, и Забава около часа болтается по заброшенному саду, выясняя, будут ли в этом году яблоки. Её мельтешение утомляет Марию, как раз решившую спокойно полежать в тенёчке старых деревьев. После пары замечаний княгиня отправляет дочь пойти погулять по аллеям. Забава обиженно надувает губы, а потом вприпрыжку мчится к аллеям, пробегает их насквозь и немного сбавляет темп, выйдя на широкую тропу со свежими отметинами копыт.

Усадьба Владеша кажется брошенной, но со стороны двора Забаву встречает молодой человек весьма приятной наружности, как сказали бы классики. Слова его вежливого приветствия пробуждают жизнь внутри дома. Одно из окон распахивается, и оттуда высовывается любопытная девица, явно знающая, что гостья к ним пожаловала не простая. Ойкнув и убравшись из окна, девица появляется на крыльце и чинно сообщает, что госпожа Антуанетта просит их величество княгиню Забаву подождать на лавочке под вишней.

Забава расстраивается тем, что в дом её не пригласили, но «величество» и «княгиня» затуманивают это ерундовое сомнение. Девица ошиблась, но ошибка столь приятна, что княжне не хочется ни на чём настаивать.

Лавочка под вишней оказывается тремя досками, наколоченными на два пенька. В княжеском саду много похожих лавочек, но неужели Антуанетта готова рискнуть своими элегантными нарядами наездницы и присесть на деревенскую скамейку?

Антуанетта оказывается одетой в джинсы и футболку. Присаживаться она не собирается, только кивает княжне:
– Пошли на конюшню.

Лошади тихо фыркают и смотрят на Забаву большими печальными глазами. Животные кажутся огромными и занимающими весь тесный мир конюшни. Различить лошадей Забава не может, они все кажутся похожими на Арлетту. Однако Антуанетта знает их всех по именам, и к каждой обращается со своей интонацией.

Выведя одну из лошадей во двор, Антуанетта подзывает приятного молодого человека, он приносит седло и возится с тем, чтобы закрепить все ремешки. С его помощью Забава оказывается в седле, не слишком прилично задрав юбку и разложив её вокруг себя.

Антуанетта гладит морду лошади и говорит с ней на чужом языке. Звук этой речи изумляет Забаву, но она, вцепившись в гриву и поводья, решает не задавать лишних вопросов. Наконец, соседка обращает внимания на застывшую княжну:
– Расслабься. Держись ногами, а не только руками. Сиди спокойно и не делай резких движений. Грета тебя немного покатает.

Животное переступает ногами, и это оказывается совсем не так приятно, как представлялось Забаве. Движение лошади вызывает неуверенность во всём теле, чувство потери опоры. Антуанетта ведёт лошадь под уздцы, и Забава вдруг сознаёт, что если она свалится, ловить её будет некому.
– Выпрямись, сядь ровнее и смотри по сторонам.

Совет, конечно, хорош, но как ему последовать? Забава ощущает, как застывают мышцы, и как мозг отказывается повиноваться разуму, побуждающему его сделать нечто невозможное. В глазах плывут зелёные пятна, руки сводит желанием стиснуть поводья ещё сильнее. Скорее бы уже всё это закончилось.

Антуанетта догадывается о состоянии начинающей всадницы. Приятный молодой человек стаскивает княжну с седла, и она чувствует себя деревянным человечком. От стыда хочется провалиться сквозь землю. Но тут опять появляется девица, возле которой прыгает лохматый пёс неопределённой породы.

Реакция Антуанетты на это появление оказывается неожиданной. Соседка быстро отпрыгивает в сторону, за небольшую изгородь, пытаясь спрятаться от заливающегося лаем пса. Девица строго прикрикивает на питомца, и тот сконфуженно убегает. Антуанетта медленно выходит из-за торчащих прутьев и сдержанно объясняет:
– Я боюсь собак. Но пытаюсь изжить эту фобию.
– Получается?
– Ты же видишь.

Девица непонятно чему ухмыляется, протягивает хозяйке предмет в обёрточной бумаге и телефон, после чего приглашает их величество княгиню Забаву и госпожу Антуанетту на дегустацию лимонада и пирожных.

Стол накрыт на открытой веранде, примыкающей к дому. Белая скатерть с изысканным фарфором, яркие фрукты и большое блюдо с кексами, эклерами, песочными корзиночками создают праздничное настроение, только фон из обнажённых кирпичей и трещин в посеревшей штукатурке портит вид унылым напоминанием о неумолимости времени. Каменные плитки, которыми покрыт пол веранды, очищены от многолетних наслоений листьев и проросших деревьев, но въевшаяся в поры камня грязь выпячивает изрядный возраст дома и пристроек к нему. Контраст стола и окружения нарочит и мрачен, однако мысли Забавы переключаются в другое русло.

Прилично ли будет съесть больше, чем одно пирожное? Что, если она скажет, что у неё непреодолимая фобия оставления пирожных в одиночестве, и поэтому ей надо съесть все?

Антуанетта отвлекается на телефонный звонок, и по тону её ответов понятно, что разговор ведётся о важных делах. Соседка обсуждает стоимость какого-то дома и условия его срочной продажи, потом переключается на спор по поводу цены раритетного автомобиля, наконец, распоряжается не передавать права на объект без предоплаты. Забаве манера разговора Антуанетты представляется слишком грубой и прямой, она сама добилась бы результата быстрее и надёжнее, проявив немного понимания и деликатности. Вот когда она станет княгиней, будет забавно узнать, что продаёт соседка, и купить это за бесценок.

Наконец, разговор заканчивается, но Забаве не удаётся удержаться от любопытных вопросов:
– Что ты продаёшь?
– Дома. Землю. Кое-какие ценные фантики. Драгоценности.
– Зачем?
– Деньги нужны.
– Тебе нечем платить за дом?
– Речь о суммах другого порядка. Я хочу кое-что купить, но свободных средств у меня нет. Я избавляюсь от того, что не нужно, в надежде обрести нечто интересное и новое, чего ещё никогда не было в этом мире.
– И что это?
– Не скажу. Это секрет.
– Ты можешь занять деньги в банке.
– Фу. У меня есть богатые друзья. Но я не хочу одалживаться. И не хочу посвящать друзей или банки в свои замыслы. Если ты просишь у людей много денег, они обычно интересуются, что ты с ними сделаешь.
– А что ты сделаешь?
– Вот видишь. Ты уже спрашиваешь.

Забава нехотя тянется к блюду и задумчиво перекладывает на свою тарелочку ещё один эклер, ещё один кекс и ещё пару корзиночек. Неудовлетворённое любопытство требует немедленного заедания, и гостья перестаёт стесняться своего обжорства.

Антуанетта, улыбнувшись, переводит фокус разговора на княжну:
– Что мы всё о суетных делах. Давай о чём-нибудь высоком поболтаем. Ты знаешь, что означает символ на твоей подвеске?

Не знает. И знать не хочет. И отвечать с набитым ртом – некрасиво и невежливо.
– Засеянное поле. Это языческий образ всходов на распаханном просторе. Но толкование символа шире. Это универсальный знак, который связан с понятиями плодородия и продолжения жизни. Раньше женщины часто использовали такой рисунок в вышивках. Обозначали им женское начало природы и мира.

Чушь какая. Княгиням не подобает носить крестьянских символов. Пахота? Сеяние? В золоте? Да что за вздор? Однако княжна не решается возразить соседке, и та увлекается погружением в прошлое:
– Твоя подвеска похожа на работу мастера Кортисина. Он жил в смутное время крушения древнего мира. Представляешь хоть немного ту реальность? Войны, мятежи, кровавые побоища, голод. А где-то посреди этого хаоса талантливый юноша творит фантастические по красоте безделушки. Работу Кортисина легко отличить по особому стилю и безукоризненности техники. И во всех его работах есть гармоничная асимметрия. Никто так и не смог превзойти его в этом уникальном видении красоты. Он был широко известен ещё при жизни, у него было полно заказов, но суровый век не оставил ему много времени.

Размеренный голос Антуанетты напоминает о нотациях деда. Он точно также умеет погружать слушателей в сонное и напряжённое оцепенение.
– Кортисина убили, но осталась легенда о том, что умирающий мастер успел прошептать слова проклятия убийце. Убийца не смог устоять перед золотым соблазном и забрал подвеску, измазанную в крови мастера. Но и его жизнь вскоре оборвалась, проклятие исполнилось. С тех пор каждому владельцу рокового совершенства грозит насильственная смерть.

Поёжившись, Забава изгоняет из мыслей призрак костлявого существа. Уж в этом-то Антуанетту точно занесло. Как оберег может быть проклятием? Одно противоречит другому. Да и вообще всё это – гадание на рисуночке, который, может, для мастера обозначал не поле, а сундуки с золотом или шкатулки с драгоценностями.

Антуанетта продолжает разглагольствовать:
– На сегодняшний день в музеях есть двадцать три подвески работы Кортисина. Сохранились только подвески. Кольца и браслеты легко потерять или сорвать, они часто уходили в переплавку. Серьги терялись по одной, их тоже переделывали. А подвески женщины уносили под платьями подальше от несчастий и бед, а потом поколениями берегли на чёрный день. В двух известных работах Кортисина использован знак солнца, одна посвящена началу ночи, ещё одна воспевает Хранительницу Веретена. Сохранился сложный рисунок подвески, изображающей звёздное небо, и толкователи до сих пор спорят, какое созвездие Кортисин запечатлел в золотом подарке одной из звёздных провидиц. Увы, нет сомнений, что эта красота исчезла в мёртвом слитке…

Антуанетта бесцеремонно подцепляет длинным ногтем цепочку на шее Забавы и подхватывает кончиками пальцев оберег. Золотая вещица в руках соседки оказывается маленькой и хрупкой. Касание чужих пальцев нейтрализует силу волшебной вещи, превращая её всего лишь в исторический артефакт со спорной символикой. Княжна отстраняется, и золотая вещица привычно устраивается на своём месте, в ложбинке у груди.

Помедлив, Забава решается охладить пыл соседки:
– Мой оберег сделали двести лет назад. По заказу одной из княгинь. Она подарила золотое украшение дочери в день свадьбы. И с тех пор он считается счастливым. Женщина, которая его носит, будет счастлива.

Улыбнувшись, Антуанетта отвечает афоризмом:
– Быть счастливой просто. Загвоздка обычно в продолжительности этого счастья.

Забава снова не соглашается. И снова только мысленно. Она знает, что даже недолгое счастье можно растянуть на месяцы и годы – пока не сотрутся воспоминания. Может, странной женщине, любящей лошадей, но боящейся собак, такое неведомо, а объяснять всё с самого начала… зачем?

Внимательно посмотрев на княжну, Антуанетта вдруг резко спрашивает:
– Что ты делаешь в усадьбе?

Забаве хочется сделать вид, что она не поняла, о чём вопрос, но потом она решает не тратить сил на заведомо бесполезный театр. Она отвечает кротко и исчерпывающе:
– Живу.
– Ты плесневеешь.

Резюме соседки поражает Забаву точностью выбранного слова. Плесневеет. Именно это она и делает. Неужели это так заметно со стороны?
– Ты молода и очаровательна. С твоей красотой можно покорить мир. Недели за две. Так что тебя держит в этом старом доме, среди некрасивых и недалёких людишек? Почему ты не поедешь посмотреть мир? Почему не начнёшь учиться? Почему не займёшься тем, что нравится, что составит смысл жизни? Почему ты не встречаешься с мужчинами? С красивыми, умными, весёлыми, достойными мужчинами, которые сделают тебя счастливой и заставят грустить, но с которыми ты уж точно не будешь вот так неприятно киснуть личиком?

Слова Антуанетты резюмируют всё то, о чём Забава думала и мечтала, но она не смеет в этом признаться:
– Я княжна. Я наследница трона.
– И что мешает княжне наслаждаться своим наследством? Зачем тратить лучшие годы на мучения и стыд в окружении равнодушных родственников?
– А что я могу сделать?
– Сбежать. Выкинуть что-нибудь скандальное. Хотя бы топнуть ногой и разогнать свору людей, которые кормятся за счёт твоей семьи, но не считают нужным сказать за это «спасибо».

Слышал бы это дедуля. С ним, пожалуй, плохо сделалось бы. А Фока прочитал бы Забаве лекцию часа на три о том, что бегство есть предательство, что гнусно и гадко бросать свои обязательства, и что принцессы не могут увлекаться идеями побегов с бродячими музыкантами.

Бродячие музыканты вышли на первый план обсуждения после неожиданного взлёта на престол незаконного отпрыска сбежавшей за океан герцогской дочери. Чудно получилось, что диктатор одной страны утверждает герцога в другой, но никто из мировых лидеров даже и не пикнул. Наоборот, все головами покивали и сказали, что Чародей – молодец. Однако для Фоки побег девчонки с музыкантом стал нарицательным синонимом глупости. И злостным грехом.

Забава выдаёт авантюристке постулат Фоки:
– Бунтовать против семьи – грех.

Антуанетта пожимает плечами:
– Дело твоё. Хочешь профукать жизнь на следование чужим правилам? Валяй.
– Это не чужие правила. Это правильные правила.
– Масло масляное обычно не лезет в глотку. А даже если заставить себя его съесть, начинаются проблемы с печенью.

Слова соседки звучат глухо, резко, и оставляют неприятные раны от внешнего вторжения в воспалённые участки сознания. Будто острый нож хирурга проник в нарыв и выставил напоказ его гнилую суть. Забава сосредотачивается на дегустации очередного пирожного, и над столом повисает долгая пауза.

Снова звонит телефон. Антуанетта, коротко сказав несколько «да» и «нет» собеседнику, поднимается и извиняется:
– Прости, что выпроваживаю, но я не могу долго плесневеть. Мой помощник отвезёт тебя домой. – Не успевает Забава вспыхнуть обидой, как Антуанетта продолжает. – Я тронута и рада, что ты нашла время навестить моё скромное жилище. И в знак признательности я хочу сделать тебе небольшой подарок.

Антуанетта протягивает Забаве свёрток в обычной коричневой бумаге. Предвкушение сменяется мимолётным сомнением, но бумага быстро сползает с волшебной вещи, от которой у Забавы захватывает дух. Антуанетта говорит о дружбе и взаимном расположении, но разум Забавы настолько парализован видением, что она не понимает сути фраз. В голове бьётся лишь одна мысль.

Сумка. Сумейка, сума, сумочка, сумусечка. Сумка-мечта, сумка-идеал.

Пальцы ощущают нежную поверхность кожи, но сознанию требуется время, чтобы осознать реальность. Нет, это не случайный сон, не мимолётная фантазия, не хрупкая иллюзия. Это сумка, которую Забава держит в своих руках. Её собственная сумка. Сумка, какой нет больше ни у кого в мире. Это единственный экземпляр самой лучшей сумочной компании мира.

Сумеечка, сумяшечка, сумушенька…

Уже дома на Забаву накатывает страх. Если кто-то узнает о подарке, то его просто отнимут. Потому что владеть такой сумкой, конечно же, грешно. Грешно любоваться ею и представлять себя красивой дамой. Грешно пытаться класть в совершенство неказистую расчёску, а потом отвращаться одним видом ужасного предмета. Грешно гладить изящную ручку сумки и блестящие замочки, как если бы они были ласковыми зверушками. И грешно плакать оттого, что сумка, как и Забава, обречена заплесневеть в темноте княжеского дома.

0  |   1  |   2  |   3  |   11  |   12  |   15  |   19  |   22  |   28  |   32

Следующая страница: 19. Политика за обедом

Ну, повопили бы за океаном разные полосатые дядьки, так что с того? Дело их такое политическое – дебаты устраивать в ассамблеях разных. Пусть ассамблируют.
«Талисман»