Татьяна Латукова. Привидение на просеке (Ведьма 0.5)

5. Ведьма в мастерской

В деревне неспокойно. Взбесилась корова башмачника. Вырвалась из хлева и промчалась по деревне, как если бы вообразила себя королевой развлечений далёких южных стран. Но упражнений с красными плащами не дождалась и с досады разбилась-утопилась, бросившись в замёрзшую реку.
Серьёзная потеря.

Проведя несколько дней на полях вместе со Семёном, Петька изрядно умаялся, но был горд собой – дядька доверил ему трактор и даже позволил погонять на нём по просёлку между полями. Возвращаться к ежедневному безделью Петьке не хотелось, но Семён уехал куда-то в соседний район, и ничего не оставалось, как снова начать слоняться по деревне.

В середине дня Петька увидел Рину, но подойти к ней оказалось невозможным – рядом вышагивал Гришка. Петька обратил внимание на чуть покачивающуюся походку Маслова и брезгливо подумал, что этот отморозок снова пьян. Рину это, видимо, не смущало. Она улыбалась, и Гришка в ответ улыбался, будто хвастаясь дыркой от выбитого зуба.

Петька хотел было занять удобное место возле магазина, зная, что Рина пройдёт мимо, но на лавочке у тропинки к входу восседали четыре королевы Лукогорья: Старухи считали лавочку своим коллективным неприкосновенным троном, и каждый человек, оказавшийся поблизости, подвергался пристальному разбору и нелицеприятной критике. Этого собрания побаивались даже Тихон и Михалыч, так что Петька решил остаться за кустами калины.

Рина направилась не в магазин, а к большому дому в глубине бокового переулка. Гришаня широким жестом распахнул перед девчонкой калитку, и Рина впорхнула внутрь. В глубине двора заскрипела тяжёлая дверь большого сарая, который на памяти Петьки всегда стоял запертым.
Старухи немедленно оживились.

Шершовка высказалась по обыкновению резко и грубо:
– Во как теперь принято. Среди бела дня пришла, да и нырь в сарай. Ни стыда, ни совести. Городская пигалица.

Ильинишна сердито возразила:
– Коли так открыто пришла, так и умысла на что дурное нет.

Эмма Вольц высокомерно выдала:
– Какие вымыслы? Тут все факты налицо.
– А Кащеева дочка и не знает, что сиделка по чужим дворам шастает.
– Пойди, расскажи ей. Глядишь, благодарности дождёшься. Приласкает тебя злыдня словом добрым. Смотри, в инфаркт от её любезностей не запрокинься.

Шершовка прервала это отступление от темы:
– Болтаете ерунду, а хоть бы кто сказал пигалице про Гришку. Ударит ему хмель в голову, будем потом стенать, что беду не почуяли, не отвели.

Глебовна спокойно пояснила:
– Я ей всё рассказала. Если хмель куда и ударит – её проблемы будут. Знала, на что шла.

Ильинишна снова вставила свои пять копеек:
– А Ксанка-то и не чует, что муженёк лыжи налево вострит. Вот и верь паразитам этим двуногим. Ведь могла бросить дурака этого, уж сколько говорили ей – разведись, да живи свободно. Так нет, она его, видите ли, ждать будет. Дождалась, что и говорить.

Шершова, брызгая слюной, принялась чехвостить уже Ксанку:
– Что ж ей не ждать было? Сама-то нищая, а как Гришка сел, она домину к своим рукам прибрала, да в загул ушла. Уж кто только к ней не хаживал, и Ксанка ни перед кем двери не закрывала.

Петька вдруг сообразил, что красавица Ксанка Маслова приходится Гришке не кем-нибудь, а женой. Открытие поразило его явной несуразностью. Невозможно было даже представить себе Гришку и Ксанку вместе.

Глебовна одернула старую кошёлку чуть более строго:
– Что ж ей было, красивой да молодой, столько лет себе в земных радостях отказывать? Гришка сам дурак, полез в драку никчёмную, да обе жизни и сломал – и свою, и Ксанкину. Были парой на загляденье, а теперь что он – пьяная никчёмка, что она – душа пропащая.

Шершова ядовито парировала:
– Не выставляла бы Ксанка красоту свою каждому встречному напоказ, не полез бы и Гришка в ту драку. Так что кто кому жизнь сломал – ещё вопрос. Гришка чай не на курорте прохлаждался. А Ксанка в его постели других привечала.
– А ты нешто свечку держала? Или у ворот сидела, мужиков считала?
– Не твоего ума дело.

Грубость Шершовки оборвала разговор. Но через некоторое время Эмма засуетилась:
– Ксанка, лентяйка такая, за кустами не следит. Всё заросло, ничего не видно. Что они там в мастерской делают-то?
– Мастерством занимаются.
– Железками любуются.
– Умишками соревнуются.

Вскоре калитка вновь распахнулась, и Рита с трудом удержала её, позволяя Гришке вынести на улицу непонятную железную конструкцию.

Петька едва удержался от смешка, заметив, как все старухи разом вытянулись, чтобы рассмотреть, что же происходит.

Гришка поднял над головой конструкцию и вместе с Ритой направился к боковому спуску с угора.

Старухи забубнили все разом:
– Не вижу. Что тащит-то? Ой, девоньки, глаза плохие стали. Что там такое?
– Железяку прёт.
– Вроде не тяжёлая.
– Неужели у Кащея железяк не нашлось?
– Э-эх, а Гришка толковый парень был.
– Говорят, и на зоне слесарил.
– Может, подпереть чего Кащею приспичило?
– Да на что подпорка такая нужна?

Петьке стало скучно, и он отправился отрывать приятелей от их занятий.

Возвращаясь с реки, приятели наткнулись на удивительное зрелище. Престарелый Кащей вышагивал по улице в сложном железном каркасе, который поддерживал дряхлое тело, а заодно и тащил его вперёд, неторопливо поворачивая большие колёсики.

А в центре вечернего променада на угоре оказалась Ксанка, перегородившая дорогу Рине, только что загрузившей пару авосек в магазине:
– Эй, ты, сиделка! Ещё раз в сарае нашем тебя увижу – зашибу. Ясно?

Рина внимательно посмотрела на Ксанку, улыбнулась и простодушно призналась:
– Нет.
– Идиоткой не прикидывайся.
– А мне зачем прикидываться?

Лукавое замечание Рины заставило улыбнуться всех нечаянных свидетелей этого спонтанного выяснения отношений. Ксанка нахмурилась и сделала энергичный шаг вперёд.

Рина чуть отступила и быстро продолжила:
– Ты, Ксения, не сердись. Я по делам заходила. Гриша починил ходунки для Петра Борисовича. И отлично получилось. Так что твоему мужу спасибо огромное. Ну и бюджету твоему лишняя денежка ведь не помешает? Пётр Борисович не любит одалживаться, сразу заплатил за работу.

Красавица всплеснула руками:
– Ты дала Гришке денег?!
– А не надо было?
– Дура стоеросовая!

Вслед быстро убегающей Ксанке Рина состроила уморительную гримаску. Валька и Алинка, пришедшие на угор вместе с Ксанкой, одарили ведьму сердитыми взглядами. Но другие лукогорцы оказались вполне довольны представлением.

Привидение на просеке  |   0  |   1  |   2  |   3  |   4  |   5  |   6  |   7  |   12  |   22  |   35  |   48

Следующая страница: 6. Жизнь в сундуке

Ну-ка, скинулись по двадцатке – диктатору на белые перчатки. Как зачем? На парад победы нацеплю. Нет, белые тапочки – спасибо, конечно, – но пока не пригодятся.
«Талисман»