Татьяна Латукова. Ключи и скрипки

Глава 3. Коллекция

Ничто не предвещает изменений привычного графика. Неделя протекает обычно, день начинается буднично, клиенты не беспокоят мастерскую, и Руслан ремонтирует винтажный сундучок, постукивая молотком и клацая кусачками.

Тайка приклеивает на торец стеллажа несколько старых чертежей и вникает, как советские мастера ухитрялись изготавливать важную деталь, без которой один военный агрегат был не более чем набором металлолома.

Исторические изыскания подводят её к тому, что важный агрегат существовал и работал, по крайней мере, в одном экземпляре, а значит, и нужную деталь какой-нибудь рукастый Иваныч делал на простых станках при помощи простых инструментов и упоминания чёртовой матери. Почему в двадцать первом веке этот обряд не поддаётся повторению на комплексах с искусственным интеллектом? Понятно, что интеллект с недостатками, но в прошлом-то его и вовсе не было…

Руслан вежливо хлопает Тайку по плечу:
– К тебе какой-то чудак пришёл.

Это не чудак. Это клиент, который забыл свой ржавый ключ, который нашёл в саду, в котором спрятал его от де-душки, который умер, и поэтому клиент выпил чаю, хотя до пяти часов было ещё далеко.

Мужчина неопределённо машет рукой и предлагает:
– Пошли со мной.

За потерянным кладом купца Скоробогатова? Это Тайка всегда готова. Жаль, реальность окажется прозаичнее. Надо бы уточнить, насколько:
– Куда?
– Посмотришь на ключи деда? Может, ты их заберёшь?
– Далеко идти?
– В кирпичный дом на углу напротив сквера.
Руслан приосанивается и предлагает:
– Лучше я схожу.
Покосившись на выразительные ручищи Руслана, муж-чина скептически отказывается:
– Нет, лучше мастерица.

Тайка уныло тащится в закуток за стеллажом. Куртка, сумка, телефон. Может, отвёртку прихватить?
Из-за стойки доносится:
– Я не маньяк и не сумасшедший. Честное слово.
А если бы он был маньяком или сумасшедшим, то честно признался бы в своих странностях.
– Вы идите. Я медленно хожу. Подойду через полчаса.
– Я не тороплюсь.
Ладно. Тайка предупредила, а там не её дело, удобно ли незнакомцу с ней ковылять.

Выбравшись на улицу, незнакомец избавляется от неудобной анонимности:
– Меня Мишей зовут.
– А меня Клюшкой.
Да, это неожиданно. Зато ни с кем не спутать. Улыбнувшись озадаченной физиономии Миши, Тайка объясняет:
– Это от ключей. И от клюки. Я хромая, иногда с подпоркой хожу.
– А я думал, что ты – Таисия Васильевна, та ответственная женщина, что эвакуирует людей в случае возникновения пожара. В мастерской на стенке так написано. И то, что ты хромаешь, очень свойственно нашей системе назначения ответственных.
– Я не инвалид, просто походка неровная. Нет никаких препятствий для моей ответственности.

Сейчас он спросит, что случилось, не больна ли она, не попала ли в аварию, лечится ли это, и если не лечится, то обязательным рефреном пойдёт проникновенный спич о том, что нельзя сдаваться, надо держаться. Почему люди думают, что их досужее любопытство уместно и даже демонстрирует сочувствие? Сочувствует один из тысячи – тот, кто не лезет не в своё дело.

Миша машет рукой в сторону бетонного забора, угол которого выступает из прямоугольной застройки и образует причудливый зигзаг на дороге:
– Что сейчас в промзоне творится?
– Не знаю. Какие-то корпуса работают, но тот, что недалеко от нас, скоро развалится. Он ещё дореволюционной постройки, его даже не отапливают. Раньше там суконная фабрика была, потом сборочные линии поставили, а теперь ни окон, ни проводки не осталось. Я ходила туда, но там и забрать нечего.
– Неужели через колючую проволоку перебиралась?

Тайка представляет себе эту картину. Стоит мастерица на кирпичной башенке между пролётов забора – и мелко трясётся. Выразительно получится.
– Нет. Я инженер, на научном полигоне работаю, орга-низовала себе экскурсию по всем правилам, с пропусками.

Инженерия определённо не вписалась в ожидания наследника ключей. Надо было сказать, что она слесарь шестого разряда. Хотя кому надо? Ей вот точно не надо.
– А я музыкант. В оркестре играю. На скрипке.

Серьёзно? В этом мире ещё остались мужчины – не программисты и не финансисты? Надо завести дневник и записывать туда такие памятные встречи.
– Но на концертах меня сложно заметить. Я из третьего ряда вторых скрипок.

Можно рассмотреть оркестр сверху. Если Тайка принесёт беспилотник в консерваторию и запустит его во время концерта, то скандал будет грандиозный? Или просто изрядный?

Интересно, а консерватория ещё на своём месте? Сколько лет Тайка не была в этом оплоте музыкальной культуры? Лет десять точно. А вот если спросить музыканта, посещал ли он выставки станков, наверняка окажется, что он о таких выставках и не слышал. С другой планеты человек.

Кирпичный дом напротив сквера в советские времена считался престижным и комфортабельным. Но в девяностые рядом с метро настроили многоэтажек в новорусском ампире, и корпоративное жильё для шишек из советской администрации утратило былой шарм. Газоны возле подъезда забросаны мусором, стены подъезда украшает нецензурное граффити, в лифте горит только одна лампочка из четырёх.

А вот квартира с обитой гвоздями пухлой дверью переносит гостей на несколько десятилетий назад, в эпоху, когда дулёвская статуэтка в витрине импортной стенки считалась изыском интерьерной моды.

Миша проходит в комнату, к окну и обводит рукой стоящие на полу пластиковые ящики и коробочки:
– Металлолом нужен?

В ящиках и коробках лежат сотни, тысячи ключей самого разного вида и качества. Простые от английских замков и затейливые от секретеров, кованые амбарных размеров и сувенирные с ноготок. В старичка, наверное, вселился демон ключей, и он уснуть не мог, если каждый день не приносил домой новый ключ.

Тайка наскоро перебирает содержимое одной из коробок.
– Жаль, что всё вперемешку. Можно превратить в коллекцию, но разбирать надо.
– Можешь не стесняться в выражениях. Дед был чокну-тым. Там, где имелся хоть какой-то ключ, его охватывало безумство. Ты заберёшь этот хлам?

То, что Миша пытается пристроить хлам в умелые руки, подсказывает, что где-то внутри он надеется, что это не совсем хлам. А значит, и дедушка был не столько безумен, сколько эксцентричен. Хватит ли Тайке безумия вляпаться в эту авантюру? Странный вопрос – конечно, хватит, ещё

и причуд чужого дедушки можно черпануть. Не начать ли рассказывать знакомым, что она нашла себя в коллекцио-нировании ключей?
– Тебе всё это не унести. Я организую доставку. Оторвавшись от созерцания ключей, Тайка отказывается:
– Нет, не беспокойтесь. Я сама всё устрою. Завтра утром вам удобно будет? Думаю, больше часа погрузка не займёт.
– Завтра я занят. Оставлю тебе ключи от квартиры. Вывезешь, когда сможешь.

Удручённо вздохнув, Тайка пытается навести Мишу на мысль, что оставлять квартиру случайным людям небез-опасно:
– Вы понимаете, что здесь есть? Вот эта ваза на подоконнике стоит около пятидесяти тысяч. Коврик на кровати – иранский, шёлковый, ручной работы, ценой под стольник.

За этажерку из карельской берёзы можно поторговаться, под пару сотен выйдет. В картинах я не уверена, но вряд ли это подделка. Советский реализм семидесятых сейчас в моде, если есть значимые подписи, вы можете и миллионером стать.

Экспресс-оценка Мишу озадачивает, и он уточняет:
– Ты в антиквариате разбираешься?
– Нет. Это не антиквариат, а винтаж. Ваш дед стремился окружать себя дорогими вещами. Но использовать их со вкусом не умел. Комната похожа на шкатулку, только жить в ней неуютно.
Повисает очередная пауза. Миша ехидно спрашивает:
– Тебе уютно жить в мастерской?
– Я в ней не живу. Иногда ночую.

Тайка неловко нагибается и снимает крышку с большого ящика. Всю длину диагонали ящика занимает не ключ, а ключище – деревянная часть вывески или указателя в характерной форме трубки, кольца и бородки. В углублении этого ключа блестит крошка светлого металла. Подцепив её ногтем, Тайка понимает, что это серебряный кулон-ключик.

Выходит, не только металлолом. Местами и драгметалл. Правильно ли она поняла намерения наследника коробок? Повернувшись, Тайка уточняет:
– Сколько вы хотите?
– В смысле?
– В смысле денег.
– Нисколько. Это мусор.

Порывшись в сумке, Тайка находит пару пятисоток и выкладывает их на консольный столик под картинами:
– Возьмите. Я знаю, кому продать ваш мусор.
Миша ёжится и иронично парирует:
– Нет, я, конечно, из оркестра. Но я русский. И в еврей-ском анекдоте ощущаю себя неловко.
Оркестр и еврейский анекдот? О чём это?
Недоумение Тайки веселит музыканта, и он смеётся:
– Не обращай внимания. Я с другой планеты.

Внимание Тайки привлекает знакомая мелкая деталь:
– О! Это мой ключ. Точнее, он в моей мастерской сделан. Видите брелок? Мы такие в подарок прицепляем. Мне один рекламщик денег задолжал, так я с него брелков стрясла. Хоть и пластик простой, а людям приятно.

Но если дедушка хранил ключ с брелоком в ящике с прочими ключами, он вряд ли заказывал этот ключ. Скорее, унёс чужой заказ. Тайке пришлось извиняться и делать ключи повторно. Вот ведь безобразник.

Миша подцепляет ещё один брелок и грустно вздыхает. Тайка усмехается:
– Значит, ваш дедушка у меня регулярно бывал. И чужие ключи прикарманивал. Смешно вышло.
– Некрасиво.
– Запишите мой телефон. И свой номер скажите. Я позвоню, когда мы завтра закончим. Ключи от квартиры я оставлю в мастерской, зайдёте, когда будет удобно. Руслан отдаст, если меня не будет.

Нет, Руслан не будет отдавать. Вдруг этот бугай что-нибудь перепутает? Тайка сама отдаст ключи. Договорится, приедет в мастерскую и отдаст. Лично. Из рук в руки. Так будет надёжнее. И безопаснее. И можно будет с Мишей поговорить. О музыке. О ключах. Да о чём угодно. Тайка подготовится и прочитает все еврейские анекдоты. Для чего ещё интернет придумали?

Музыкант протягивает ей визитку:
Михаил Строганов
Скрипач без крыши

– Ты в мастерскую вернёшься? Давай, скрашу тебе до-рогу. Расскажу о тонкостях семейного быта Абрама и Сары.

Пояснил бы ещё, кто это такие? В истории Тайка легко попадёт впросак. Все эти царицы и герои вечно смешиваются в одну кашу.

Миша безудержно смеётся. Ладно, пусть веселится. Она потом спросит его о перлитовых зёрнах. Сто процентов, что он подумает о перловке.

Следующая страница: 4. Карамельный мир

Что за чертовщина у вас творится? Лучшие представители светлых сил человечества готовы сразиться с моим чёрным чародейством? Совсем плохо у человечества со светлыми силами.
«Талисман»